– Похоже на то.

– Почему так?

– Все пошло хуже. Нет, не хуже. Вроде как хуже? Не знаю, слово «хуже» здесь не подходит. Может, более интенсивно?

– Наверное, это правильное слово. Когда, как ты чувствуешь, все начало катиться вниз?

– Сначала был подъем, а потом уже спуск. Я не знаю. Может, с октября.

– А что случилось в октябре?

– Тогда я познакомилась с Уоллисом.

– Уоллис – твой бойфренд, верно?

– Да. Или он был им. А теперь уж и не знаю.

– О'кей. Значит, тогда ты познакомилась с Уоллисом. Что для тебя изменилось?

– Мы стали общаться. До этого я в школе ни с кем не общалась… и вне школы тоже. Уоллис – фанат «Моря чудовищ», я впервые встретила своего фаната в реальной жизни. Я познакомилась и с его друзьями.

– Ты с ними поладила?

– Конечно.

– А Уоллис знает твоих друзей?

– Фактически да. Макс и Эмми – оба участники форума «Моря чудовищ», так что он скорее всего пересекался с ними.

– Ты никогда не встречалась с Максом и Эмми в реальной жизни?

– Я знаю, какие они в реальной жизни. Они не притворяются кем-то еще только потому, что мы общаемся в Интернете.

– Я хотела сказать лицом к лицу, так, что можно протянуть руку и дотронуться до человека.

– Нет. Один из них живет в Канаде, а другая учится в колледже в Калифорнии.

– Значит, ты в основном общаешься с людьми по Интернету.

– Да. До Уоллиса я в основном имела дело только с моей семьей. Это плохо?

– Не обязательно. Много людей, особенно подростки твоего возраста, находят ближайших друзей и взаимодействуют с ними онлайн. Я извиняюсь за слова «в реальной жизни» – я не хотела, чтобы это прозвучало так, будто я не считаю общение в Интернете чем-то неполноценным.

– Вы в этом отношении лучше моих родителей.

– А что говорят твои родители?

– Много чего. Они твердят, что их это устраивало, но я в это не верю. Они были счастливы, когда Уоллис пришел к нам домой. Думаю, они решили, что я начинаю выбираться из своей скорлупы или что-то в этом роде.

– А ты начала?

– Возможно. Не знаю. Я стала проводить больше времени вне дома, но это нельзя было сравнить с общением онлайн.

– Как ты чувствовала себя в Интернете?

– Создательницей одного из самых популярных в мире веб-комиксов. Я была непобедимой. Гораздо легче общаться с людьми, когда знаешь, что они не могут прикоснуться к тебе.

– По-разному ощущать свои силы в разных ситуациях – это нормально. Ты чувствовала себя так и по отношению к Уоллису?

– Нет. Иногда, но не все время. Я притворилась, что я простая фанатка. Уоллис невероятно популярный создатель фанфиков к «Морю чудовищ».

– Почему бы нам не поговорить о «Море чудовищ» немного подробнее?

– То есть?

– Почему бы тебе не рассказать мне, о чем твой комикс?

– А вы не читали его? Хм, простите, это прозвучало ужасно. Словно все вертится вокруг него. Я думала, вы могли заглянуть в Интернет и посмотреть… простите. Клянусь, я вовсе не амбициозна.

– Все нормально. Я познакомилась с ним, но мне хотелось услышать, как описываешь его ты.

– Это… трудно. Там есть юноша и девушка и – вы читали «Фауста»? Или, может, видели? Вы ведь знаете легенду о нем, да?

– Да, знаю.

– О'кей. Значит, юноша и девушка продали свои души одной великой силе. Что-то вроде этого. Они живут на огромной, далекой планете, которая называется Оркус, она состоит в основном из океана. Юноша и девушка – единственные, кто может убить друг друга, и они участвуют в войне, сражаясь на противоположных сторонах… Я очень плохо объясняю.

– У тебя замечательно получается.

– И вот девушка обнаруживает, что ее соратники обманули ее, а юноша пытается переманить ее на свою сторону, но он оказывается чудовищем. Примерно таким, как про него все говорят, но не совсем…

– Как долго ты работала над этим?

– Долго.

– Ты часто думаешь о комиксе?

– Каждый день. Иногда это все, о чем я думаю. Но я не могу работать с тех пор, как… вот уже несколько недель.

– С тех пор, как все узнали, что его создала ты.

– Да.

– Почему?

– У меня пропала мотивация. Это было частью меня, я занималась им постоянно. Я даже не могу понять, скучаю я без этого или нет.

– Ты работала над чем-нибудь еще?

– Нет. Я пыталась, но начинала чувствовать себя виноватой из-за того, что забросила «Море чудовищ».

– Почему?

– Думаю, отчасти из-за фанатов. Они читают его так долго, он приближается к концу… И мне кажется, что я подвожу их. Я подвожу их. А с другой стороны, дело в самой истории… не важно. Это глупо.

– Здесь нет ничего глупого, Элиза. Так что насчет истории?

– Мне кажется, что ее я тоже подвожу. Словно я недостойна этой истории, потому что не могу закончить ее.

– Это часто беспокоит тебя?

– Мне приснилось несколько кошмаров.

– Кошмаров?

– Кошмаров, в которых меня съедает чудовище. Вы сейчас скажете, что это нормально, да?

– Нормально, что тебе снятся кошмары, когда ты находишься в состоянии стресса, это так. Я уже встречала художников с похожими проблемами – они считали себя недостойными своих работ, испытывали чувство вины из-за их незаконченности, беспокоились о фанатах, о том, что они не могут удовлетворить их. Это нормально, но не всегда здорово. Элиза, твоя ценность как личности не зависит от твоего искусства или от того, что думают о нем другие.

– Тогда… от чего она зависит? Ведь кроме того, что мы создаем и оставляем после себя, ничего нет.

– Ты считаешь, что самые лучшие люди – это те, кто все всегда делает идеально?

– Ну…

– Давай посмотрим на дело под другим углом: твои братья – спортсмены, это так?

– Да.

– Если они проиграют матч, то рискуют тем самым потерять своих болельщиков?

– Наверное.

– И их жизни ценятся не так высоко, как жизни других двух мальчиков, которые только побеждают?

– Разумеется, нет. Это было бы смешно и странно. Это же просто игра.

– Они могут сказать то же самое о «Море чудовищ». Это же всего-навсего комикс.

– И все же это разные вещи.

– Думаю, тебя удивит, какой хрупкой является граница между искусством и спортом – некоторые художники считают свое мастерство спортом, а некоторые спортсмены убеждены, что спорт – искусство. То есть мы приписываем ценность тем вещам, которые заботят нас больше всего остального, и иногда не можем остановиться и бросить взгляд вокруг. Мы способны понять, что жизни твоих братьев обладают ценностью вне зависимости от того, что они делают и завершают ли это, а если речь заходит о тебе, ты начинаешь сомневаться в подобной установке.