– Понимаешь, те отчеты, которые доходили до высшего руководства… В них говорилось, что планетарное представительство на Терне-31 существовало ещё четыре года после Краха. Что ещё четыре года после того, как вы здесь начали резать друг друга – после Краха, после потери связи и всего остального – планетарное представительство продолжало работать в штатном режиме. Что отсюда на Землю шла информация, когда все станции связи уже сгорели. Что местное начальство отчитывалось о проделанной работе, когда на самом деле уже давно лежало в могиле.

– Не понимаю. – Эйди помотала головой. – На Земле кто-то что-то перепутал?

– Думаю, на Земле кто-то просто врал.

– Их, наверно, уволили за такое?

– Не знаю. Вряд ли. Понимаешь, эти люди очень хорошо умеют выкручиваться. Они не стали бы руководителями высокого уровня, если бы не умели. Они наверняка всё это как-то объяснили: задвоилась информация, техника дала сбой или какая-нибудь аномалия в космосе… Они очень хорошо умеют оправдываться. Искажать факты, перекладывать ответственность…

– Какая-то бессмыслица, – сказала Эйди.

– С точки зрения нормального человека – бессмыслица, – перебила Морин. – Просто на Земле, понимаешь ли, это норма… Для руководителя привирать в отчётах – это нормально. Все кричат на всех уровнях – «надо говорить о проблемах!», но на деле они все задницей чувствуют, что на самом деле о проблемах говорить не надо. Проблемы надо замалчивать. Считается, что если ты скрываешь проблемы, не говоришь о них – то на вверенном тебе участке всё хорошо. А если ты говоришь, что проблема есть – ты плохой руководитель, не смог решить эту проблему самостоятельно, на своём уровне, не сумел напрячь своих подчинённых, чтобы они нивелировали негативные последствия проблемы.

В результате один начальник отчитывается своему руководителю и немного приукрашивает ситуацию. Ну, чтобы выглядеть в его глазах «более компетентным». Тот отчитывается своему начальнику и тоже привирает. Тот, в свою очередь… в общем, ты понимаешь. В итоге до самого главного босса доходит такой снежный ком из вранья, который уже ничего общего не имеет с реальностью. И на бумаге получается, что на Терне-31 всё спокойно, что проект «Поглощение» не провалился, что представительство не уничтожено, что добыча и производство здесь продолжаются… Просто почему-то не работает связь.

– Разве так может быть?

– Ты с этим не сталкивалась… Взаимодействие высшего руководства и низших подчинённых – непосредственных исполнителей – идёт через сотни уровней замов, директоров, менеджеров и прочих. Любая инициатива высшего руководства на пути к исполнителям, проходя через все эти уровни, искажается до неузнаваемости. Точно то же самое происходит в обратном направлении, когда руководству представляют отчет. На каждом уровне иерархии местный начальник, отчитываясь перед своим непосредственным руководителем, слегка приукрашивает ситуацию, ради собственной выгоды и чтобы его задница не вылетела из насиженного кресла.

– Значит, руководство не в курсе, что происходит?

– Нет. Руководство абсолютно не владеет ситуацией. Они ничего не знают о том, что и как на Терне-31. Поэтому сюда отправили только нашу маленькую группу. И больше никого.

– А как же поставки? С Терны на Землю ведь ничего не отправляется уже несколько лет, с самого Краха. Ведь туда уже перестала поступать вся эта руда, сырьё и…

– Согласно отчетам – не перестала. А так как высшее руководство живёт в мире отчётов и совещаний, начальники нижних уровней кормили их сказочными отчётами целых четыре года. Нас, в общем, и отправили сюда для того, чтобы прикрыть всё это враньё. Насколько я успела понять, в своём отчёте мы тоже должны были врать, чтобы ту липовую инфу, которой питалось высшее руководство, можно было бы назвать дезинформацией со стороны планетарного представительства на Терне. – Она хмыкнула. – Они-то уже не смогут возразить. Мёртвых можно обвинять в чём угодно.

– Почему тебя отправили сюда? – спросила Эйди. – Почему не солдат, не бойцов?

– Потому что высшее руководство не согласовало бы отправку боевых единиц на Терну, ведь здесь, согласно отчётам, всё и так было схвачено. У местного планетарного представительства, по представлениям руководства, должно было быть достаточно ресурсов, чтобы обеспечить нашу безопасность. Может, кто-то на Земле знал, что здесь от блока безопасности уже ничего не осталось. А может, все так здорово лгали друг другу, что сами начали верить, что на Терне-31 всё, в общем, хорошо.

Как бы там ни было, в нашей экспедиции было трое инженеров, два пилота, врач и психолог. Психолог – это я. – Она невесело усмехнулась. – А почему полетела именно я – потому что я сама вызвалась. Добровольцем. Я тогда была образцовым сотрудником с высоким уровнем лояльности.

Она замолчала. Кеорту показалось, что он видит в реке её отражение: в нём она в форме своей компании, её лицо чуть моложе и намного наивнее. И, наверное, тогда от неё не пахло гарью.

Он помотал головой. Конечно, показалось. На ней сейчас ничего не было.

– Короче, наша экспедиция была подготовлена на от… на отвяжись. Нас было мало, нам нечем было защищаться, и вообще, у нас не было ничего, что могло бы нам понадобиться.

Эйди не перебивала, не уточняла, ничего не спрашивала. Только сидела, обхватив коленки руками.

– Наша задача была всего-навсего – найти станцию гиперсвязи и восстановить её работоспособность. После этого мы бы запустили зонды на орбиту, и они передавали бы данные через станцию связи на Землю. Ещё мы должны были провести оценку ресурсов, оставшихся в распоряжении представительства. Материальных, информационных, человеческих ресурсов. Для этого в экспедицию включили врача и психолога, чтобы оценить их физическое, психическое и идеологическое состояние.

– Что это за «идеологическое состояние»? – спросила Эйди.

– Я должна была определить, насколько эффективно они могут работать на компанию, – ответила Морин. – Насколько они готовы верить в то, что компания им говорит. Теперь я понимаю, что боссы на Земле опасались, что без постоянного давления пропаганды люди могут поумнеть. Или что война их чему-то научила.

Мы отправились к поверхности на шаттле. Нас было четверо: Конкерс, Уэлш, Жофрэ и я. Корабль остался на орбите. Связи ведь не было, так что сажать корабль было некуда. Мы успешно вошли в атмосферу и взяли курс на город, где должна была быть станция связи. Мы не долетели.

Она подобрала с земли камешек, запустила в реку – видимо, хотела, чтобы он запрыгал по поверхности воды. Камень утонул, не сделав ни одного прыжка.

– Нас сбили над этим районом силы блока безопасности «Иллакиса», одна из их экспедиций. Потратили на нас последнее тяжёлое вооружение – вот так нам повезло. Мы ещё упростили им задачу: Конкерс, командир группы, приказал лететь на малой высоте, чтобы «выполнять визуальный осмотр». Идиот.

Конкерс и Жофрэ погибли при крушении. Уэлш получил сотрясение, я сильно ударилась рукой. – Она показала Эйди жилистое предплечье. – Потом оказалось, что это перелом лучезапястной кости. Когда мы выбрались из разбитого челнока, уже подоспели безопасники. Уэлш попытался отстреливаться. Его убили. Он был совсем рядом со мной, вот как ты сейчас.