– Слушай… А есть там кто-нибудь, кто может научить рисовать картины?

– Есть. Правильно говорить «писать картины». Есть. На Земле много художников. Там вообще много такого, чего здесь нет.

– А что ещё там есть? Кроме магазинов, салонов красоты? Что ещё можно делать на Земле?

– Много всего. Я прямо даже не знаю, с чего начать, – сказала Морин. – Можно-о-о… пойти в кино, например. Ты была в кино когда-нибудь?

– Я сама не была. Но мне рассказывали. В Селве были кинозалы, у каждой компании был свой. Артон мне рассказывал, их отправляли на сеансы, когда с Земли присылали новый фильм. А разве это интересно – смотреть корпоративные фильмы?

– Корпоративные? Да я не об этом! Я про настоящее кино! Ты никогда не видела?… Ну да, здесь рай корпораций. Их уютный мирок…

– Ну да, до Краха здесь было гораздо уютнее. – Эйди её не поняла. – Вообще, у компаний много всякого делается. Кинофестивали, выставки, конкурсы. И соревнования. Большие, настоящие. – Эйди начертила что-то пальцем в воздухе, пытаясь объяснить. – Артон говорил, но я забыла, как они называются.

– Олимпиады, – сказала Морин.

Она отвернулась. «Наверное, она смотрит на воду», – подумал Кеорт.

– Да, точно, олимпиады. Артон рассказывал, как они все смотрели, как болели за команды. Правда, он сам никогда не участвовал, хоть и хотел. Соревнования всегда были где-то ещё, на Земле или на других планетах. Сюда присылали только записи, он мне рассказывал.

– Вот именно. Это всё всегда где-то ещё, но не там, где ты находишься. Такая вот тухлая ирония.

– Ты о чём? – Эйди смотрела на неё, не мигая.

– О том, что на работе тебе будут жужжать в уши, что компания поощряет творчество, хобби и всё такое. На деле ты никогда не сможешь ни в чём поучаствовать. Для олимпиад компании нанимают профессиональных спортсменов, для кинофестивалей – режиссёров и съёмочные команды… Формально на время фестивалей и олимпиад они считаются сотрудниками, но ничем не занимаются. И, опять же формально, получаются корпоративные олимпиады и фестивали. Наверно, кто-то в руководстве думает, что на них действительно выступают сотрудники. А твой Артон никогда бы туда не попал.

Она обхватила себя за голые плечи, стала говорить, покачиваясь на месте.

– Сотрудник должен заниматься только работой, и его реальный круг интересов должен быть ограничен только работой, только выполнением задач. Вся жизнь – интеллектуальная, культурная, любая – должна быть замкнута внутри компании. Такое ограничение интересов приводит к профессиональной деформации, к такому её виду, когда человек начинает считать свою работу самым важным, что у него есть в жизни. Чем жёстче ограничение интересов, тем интенсивнее процесс деформации. А здесь, – Морин запрокинула голову, обвела взглядом горизонт, – здесь для этого просто идеальные условия. На Терне-31 нечем больше заниматься, кроме работы. И никто никуда отсюда не уйдёт.

– Артон найдёт способ. – Голос Эйди был полон уверенности, на губах появилась лёгкая улыбка. – Он найдёт корабль. Я в него верю. Мы полетим на Землю.

– Да… Он найдёт, это верно. – Морин бледно улыбнулась. – Только что, ты думаешь, он будет делать на Земле?

Эйди глядела на Морин, и её улыбка постепенно поблекла, лицо стало потерянным.

– Эйди, это всё не настоящее. – Девушка отвела со лба неровные чёрные пряди. – Корпоративное кино, корпоративные сериалы, корпоративный спорт… Свои собственные корпоративные законы… Эйди, на Земле есть настоящее кино, настоящие соревнования. Эти корпоративные поделки – жалкое подобие. Они хотят создать собственные государства. Хотят считать себя императорами и строят свои империи там, где им никто не помешает. Пишут для нас свои законы… Но это всё не настоящее.

Они обе замолчали.

– Ничего, ты ещё увидишь всё сама, – сказала Морин. – И кино, и салоны, и галереи. Другие страны… Твой Артон заберёт тебя на Землю.

Воодушевление в её голосе показалось Кеорту искусственным. Эйди глядела в чёрные глаза Морин и улыбалась, ничего не замечая.

– Мори… – тихо сказала она. – Ты можешь узнать координаты этой базы?

– Не могу. Мне не скажут. – Морин отвернулась, стала смотреть в воду у своих ног. – Я пленная.

– Ты говорила, есть карта. В кабинете… – Эйди было почти не слышно. – Ты можешь туда как-нибудь пробраться? Ночью, по-тихому…

– Нет. Ты не понимаешь, о чём просишь. Меня за это расстреляют.

Эйди долго глядела на неё, но Морин не повернулась.

– Понимаешь, я… я очень хочу туда, – сказала Эйди. – На Землю…

– Понимаю. Я тоже хочу.

Они обе молча смотрели на реку. Кеорт уже собрался уходить, пока его не заметили, но тут Эйди заговорила снова.

– Мори, а как ты сюда попала? Я имею в виду, на Терну.

Долго было слышно только шелест ветвей и шум реки. Темноволосая девушка молчала, став ещё более голой, чем была, хоть это и было невозможно.

– Тебе это правда нужно? – наконец выдавила она.

– Да, расскажи! – Эйди не заметила изменения в ней. – Ведь после Краха на планету никто не прилетал. За все годы никто. Ну, по крайней мере, ты единственная такая, кого я знаю. Расскажи. Пожалуйста.

– Хорошо, – сказала Морин.

Девушка снова надолго замолчала. Когда Кеорт подумал, что она не заговорит, она решилась.

– Это будет… тяжело. Для меня. Может, для тебя тоже. Потому что если рассказывать, то рассказывать всё. – Она встряхнулась, хлопнула себя по икрам. – Но я расскажу. Тем более, как психолог я понимаю, что это может мне даже помочь. – Она невесело усмехнулась. – Хотя это уже похоже на психотерапию для себя же, а такие вещи хорошо не заканчиваются. И ещё… я никому раньше этого не рассказывала. Ты первая. И, может, единственная. Так что я долго буду подбирать слова.

Она опять замолкла. Эйди не торопила её.

– Мы прилетели сюда три года назад. Да, мне тогда было двадцать два, значит, скоро три года. Мы – это я и команда разведывательного корабля. Компания отправила нас оценить обстановку, так как отчёты с Терны перестали поступать, а местное представительство не отвечало на запросы… и вообще не выходило на связь. Руководству на Земле понадобилось семь лет, чтобы это заметить и отправить экспедицию.

– Семь лет? – спросила Эйди. – Как же так? Если никто не выходил на связь так долго… ведь должны были догадаться, что здесь что-то произошло.

– Откуда я знаю? Нам не говорили, почему так долго. Я узнала о существовании Терны-31, только когда меня сюда отправили. Может, они семь лет утверждали смету расходов. – Морин фыркнула. – О том, что война, ваш Крах и всё остальное произошли за семь лет до нашей экспедиции, я поняла только здесь.

Глаза Эйди стали огромными и круглыми. Морин пожала голыми плечами.