Нике снова пришлось слушать сплетни про арнианскую знать. Некоторые истории показались ей забавными, время пролетело быстро. Она пыталась расслабиться, даже выпила пару бокалов вина, и оно слегка вскружило ей голову. Но при этом она отдавала себе отчёт в своих действиях. Нужно было держаться до последнего и не выдать истинного отношения к арнианцам. Или же не подвести Стайгена?.. Она тут же отбросила эту мысль. Его жалеть уж точно не стоит, потому как он её вряд ли пожалеет, если вскроется вся правда. И если для него долг перед королём превыше всего, как он не раз говорил, то её обязанность – помочь жителям Урсула обрести свободу.

Они покинули зал вместе со Стайгеном. Шли по коридору молча. Но когда они зашли в другое крыло дворца, он неожиданно схватил её за руку и спросил:

– Всё ещё злишься на меня?

Она повернулась, всматриваясь в его стальные глаза, в которых мерцали серебристые искорки.

– Какая разница, злюсь или нет? Ты всё равно не станешь относиться ко мне как-то иначе, – ответила она, чувствуя лёгкое удивление от сказанных Стайгеном слов.

– Возможно, ты права. Но мне больше по душе, когда ты стоишь за меня. Даже как-то непривычно. Мне понравилось, как ты уделала Улла, – усмехнулся Стайген и подхватил Нику на руки. – Разве я могу позволить тебе злиться после твоих же слов? Предпочёл бы вселить уверенность в них и в твои мысли.

– Хочешь, чтобы мы были заодно? – с грустью и неким напряжением спросила Ника, не забывая, после чего их хорошие отношения покатились снежной лавиной с горы.

– Почему бы и нет?

Она вздохнула и прижалась к его груди, пока он нёс её к спальне.

«Как же быстро всё меняется. Ещё несколько часов назад мне хотелось его убить, – подумала она, чувствуя исходящее от мужского тела тепло. – Да он просто много выпил сегодня».

Взгляд Стайгена горел огнём. Она никогда не видела его таким взбудораженным. Он словно хотел ей что-то сказать, но так и не решился. Вместо этого он просто поцеловал её, и она расслабилась в его руках, отдавшись на волю предательской страсти. Вино ещё действовало, и Ника понимала, что хочет своего мужа, несмотря на пропасть между ними. То обстоятельство, что он – враг, не пугало. Потому как в постели именно она получала над ним власть. И отлично это понимала.

– Дорогая, мы на месте, – прошептал он и поставил её на ноги перед дверью, открыл и втянул Нику в гостиную, развернув к себе одним движением.

– Тебе не кажется, что мы слишком часто переходим границы фиктивности? – спросила Ника, тяжело дыша.

– Эмм… Если это нравится нам обоим, то почему бы не нарушать свои же запреты, – промурлыкал он, снова привлекая её к себе.

Она прикрыла глаза, вкушая его поцелуй, чувствуя горячие руки на своём теле, пока он медленно раздевал её. Пыталась сосредоточиться, но сознание ускользало, не хотело слушаться.

Завтра! Завтра она начнёт действовать, и пусть эти дни, проведённые со странным князем, станут утешительным призом.

Ведь не всегда есть выбор между долгом и любовью.

Вопреки усталости, она смогла уснуть лишь под утро. В это время года рассвет начинался позже привычного, и за окном было ещё темно. А Ника долго думала, что ей делать в ситуации, в которой она оказалась. Но размышления о том, что скоро всё будет хорошо, поднимали настроение.

Стайген ушёл, как только она заснула. И теперь Ника лежала в постели и соображала, как могла вчера согласиться на его очередную провокацию. Но чем больше думала, тем сильнее разгорался странный пожар, который охватывал всё тело при одном только воспоминании о бесстыдных ласках супруга.

Она хотела бы пролежать в постели ещё пару часов, но мысль о долге не давала покоя. Ника собралась с силами и поднялась. На её сигнал тут же примчалась горничная.

– Карин, ты не знаешь, куда ушёл милорд? – поинтересовалась Ника между делом, пока девушка расчёсывала волосы хозяйки.

– Он уехал вместе со своим отрядом, вероятно, за город. Перед отъездом милорд разговаривал с Ларгусом Крафтом. Представляете, этот Ларгус предложил мне такое… – засмущалась Карин. – Я едва успела убежать. Мне нравится один из офицеров Его Светлости, но он на меня даже не смотрит.

– У тебя ещё всё впереди, – подбодрила её Ника. – А если старикан Крафт будет делать непристойные предложения, ты только мне скажи, я разберусь.

– Не стоит, миледи, – покраснела служанка, отложив в сторону гребень. – Я уже привыкла, что военные так относятся к местным девушкам. В Огненных горах, наверное, иначе?

– Не совсем так, – кивнула Ника. – Ты пока свободна.

Информации, которую она получила от Карин, было достаточно, чтобы понять, что в запасе есть минимум пару часов. Ника больше не желала терять времени даром. Попросив горничную её не беспокоить, Ника подпёрла двери, что вели в коридор, тяжёлым стулом. Достала ключ, который передал ей Мартин. Она вставила ключ в замочную скважину кабинета Стайгена, осторожно повернула его. Помещение оказалось закрытым на два оборота.

Прислушиваясь к звукам из коридора, Ника всё же отважилась войти внутрь затемнённого помещения. Она не раз бывала здесь, но лишь в присутствии Стайгена, и знала обстановку. Чтобы добавить света, она приоткрыла тяжёлые шторы, выглянула в окно, поняла, что двор пуст.

Стайген никогда не забывал закрывать за собой дверь. Наверное, это была годами выработанная привычка. Но оказавшись здесь в одиночестве, Ника чувствовала себя в кабинете, будто впервые. Ника повернулась, взглянула на диванчик, где периодически ночевал Стайген. Теперь света хватало, чтобы рассмотреть и то, что находится на столе.

Над рабочим столом Стайгена висела карта Арниана и Урсула, подобную которой Ника видела и у Эрлен в замке. Названия на ней были выполнены на арнианском, но Ника понимала почти всё, что там написано. Она приоткрыла один из ящиков письменного стола, осмотрела всё, что находилось сверху.

С чего бы начать?

Она никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как в тот момент. Потом присмотрелась к записям на бумагах, что лежали в столе. Среди них наверняка есть что-то полезное. Она повернулась, решая, куда переписать с них информацию. В этот момент она пожалела, что в Винкросе нет привычных ей ксероксов или компьютеров, они бы значительно облегчили задачу. Потом вышла и взяла с полки в гостиной одну из книг, которые приносил ей священник, когда учил читать. Буквы в книге были напечатаны примитивным станком, шрифт не слишком ярким, и листы вполне годились для черновиков.

Эта работа оказалась не такой уж лёгкой, как казалось на первый взгляд. Быстрый размашистый почерк Стайгена местами было сложно разобрать, при этом почти все слова были написаны на арнианском, который она понимала плохо, ведь письменность двух народов отличалась. Кропотливое занятие осложнялось тем, что приходилось внимательно наблюдать, чтобы чернила не капнули на стол, где не имелось ни царапинки.