Кантебиле. – Если у меня в руках вещь, я знаю, как ее продвинуть. А потом режиссер, звезда на главную роль, афиши, все как полагается. Народ помнит твой успех, да и имя Флейшера не совсем забыли. Вот опубликуем диссертацию и напомним, что был такой.

– Так о чем все-таки кино? – спросила Полли, поглаживая ноги.

– Слушайте, мне пора побриться и позавтракать. Скоро ехать в суд. Кроме того, у меня встреча с другом из Калифорнии.

– Это еще кто?

– Пьер Текстер. Мы издаем журнал «Ковчег». Но это вас не касается…

Еще как касается! Кантебиле до всего было дело. Он сущий дьявол, сеющий смуту и беспокойство. Его ремесло – шуметь, отрывать от дела, сбивать с толку и с пути, с ним увязнешь как в трясине.

– Ладненько! Ну а теперь в двух словах о вашем сценарии.

– Попытаюсь, просто для того, чтобы посмотреть, сохранилась ли у меня память… Все начинается с полярного исследователя Амундсена и Умберто Нобиле. Нобиле был инженером-конструктором, дирижаблестроителем и вообще храбрым человеком. В двадцатых годах он вместе с Амундсеном руководил перелетом из Норвегии в Сиэтл на Аляске через Северный полюс. К сожалению, Нобиле и Амундсен считали друг друга соперниками и личные отношения у них не складывались. Поэтому в следующее путешествие Нобиле отправился один. При поддержке Муссолини он организовал воздушную экспедицию к Северному полюсу. Близ Шпицбергена его дирижабль потерпел катастрофу, людей разбросало по льдинам. Узнав об этом, Амундсен сказал: «Мой товарищ Умберто Нобиле, – которого, как я сказал, он терпеть не мог, – попал в беду. Буду его спасать». Он нанял гидроплан и доверху загрузил его снаряжением. Пилот опасался, что самолет не взлетит. Как Патрик Спенс, помню, сказал я тогда Гумбольдту.

– А это еще кто такой? – спросил Кантебиле.

– Это из одного стихотворения, – пояснила Полли. – А Амундсен опередил экспедицию капитана Скотта к Южному полюсу.

Кантебиле был доволен, что у него такая образованная куколка. Он мнил себя аристократом, которому «негры» – книжные черви сообщают нужные ему вещи из истории.

– Да, летчик-француз предупреждал Амундсена, – продолжал я, – но тот сказал: «Не надо меня учить, как организовать спасательную экспедицию». Самолет взлетел, но вскоре упал в море. Все погибли.

– И это все? А что стало с теми мужиками на льдинах?

– Они по радио просили о помощи. Сигналы услышали русские и послали на их розыск ледокол «Красин». Русским удалось снять с льдин двух человек – итальянца и шведа. После падения дирижабля выжил еще один, но его никак не могли найти. В связи с ним возникает масса сомнений и вопросов. Этого итальянца заподозрили в каннибализме. В конце концов третьего тоже разыскали. Русский доктор на «Красине» выкачал содержимое его желудка и под микроскопом обнаружил волокна человеческого мяса. Банку с желудочным веществом выставили в Москве на Красной площади с огромным плакатом: «Вот как капиталисты, империалисты, фашисты пожирают друг друга. Только мировой пролетариат знает, что такое самопожертвование и братство».

– Какая же, к черту, картина из этого получится? – воскликнул Кантебиле. – Глупо и мрачно. Публика этого не любит.

– А я что говорил?

– Да, говорил, но на что ты злишься? Не мечи молнии из глаз. Ты считаешь, что я недоумок и ни хрена не понимаю в литературе. Считаешь, что у меня не художественная натура и мне не положено иметь собственное мнение.

– То, о чем я рассказал, только исторический факт. Действие, по замыслу, должно начинаться в сицилийской деревушке. Синьор Кальдофреддо – так мы с Гумбольдтом назвали нашего героя – теперь добродушный старик. У старика – единственная дочь, красавица и всеобщая любимица. Экспедиция Нобиле давно забыта. Но вот в деревне появляется журналист-датчанин. Он пишет книгу о походе «Красина», и ему хочется поговорить со стариком каннибалом. Тот втихомолку встречается с журналистом и говорит: «Пожалуйста, оставьте меня в покое. Вот уж пятьдесят лет, как я не ем мяса. Я делаю мороженое, доставляю детишкам радость. Не позорьте меня на старости лет. Возьмите другую тему для своей книги. В жизни много чего творится. Не ворошите прошлое. Господи, дозволь верному рабу Твоему отойти с миром».

– Выходит, Амундсен и Нобиле – только привесок? – спросила Полли.

– Не только Амундсен и Нобиле. Гумбольдт хотел вставить в картину Муссолини, Сталина, Гитлера и даже папу римского.

– При чем тут папа? – встрепенулся Кантебиле.

– Пий Одиннадцатый вручил Умберто Нобиле крест, чтобы тот сбросил его над Северным полюсом.

– Если хочешь насмешить народ – не трогай папу, – посоветовал Кантебиле.

– Но журналист не хочет отступать, – продолжал я. – Тогда загнанный в угол старик Кальдофреддо замышляет его убить. Он выворачивает на склоне горы огромный валун, чтобы скатить его на проезжающего внизу журналиста. Но в последний момент он отказывается от смертоубийства и наваливается на валун, чтобы удержать его, пока автомобиль с журналистом не проедет по дороге мимо. После этого Кальдофреддо рожком разносчика созывает народ на деревенскую площадь и, рыдая, признается, что в Арктике ел человечину, чтобы выжить.

– Из-за чего, наверное, расстраивается помолвка у его дочери, – предположила Полли.

– Как раз наоборот, – возразил я. – Деревенский народ проводит слушания по делу Кальдофреддо, и ее молодой человек говорит: «Подумай только, чем питались наши далекие предки, когда они были еще обезьянами, рыбами и так далее…»

– Да-а, – протянул Кантебиле. – Фильмик не фонтан.

Я решительно заявил, что мне пора бриться. Мои гости пошли за мной в ванную.

– Да-а, – повторил Кантебиле. – Из этого вряд ли что получится. Но экземплярчик ты мне на всякий случай дай. – Я включил электробритву, но Кантебиле отобрал ее у меня. – Ты особенно не расстраивайся, – сказал он Полли. – Пойди свари яичко Чарли на завтрак. Давай, давай, топай на кухню. – Полли ушла. – Я первым побреюсь, – сказал он мне. – Не люблю, когда машинка нагретая. Чужое тепло плохо на меня действует.

Натягивая кожу и морщась, он начал водить бритвой по щекам и подбородку.

– Полли хорошенькая, правда? Как она тебе?

– Полли – потрясающая девица с признаками сообразительности. На левой руке кольцо – замужем?

– Ага, за какой-то серенькой личностью. Делает рекламу на телике. Жуткий трудоголик. Даже дома редко бывает. Поэтому мы часто видимся с Полли. Каждое утречко, как только Люси уходит на работу в Манделейн, заявляется Полли и – в постельку. Тебе что-то не нравится? Не притворяйся. Заметил, как ты весь засветился, когда ее увидел. А потом старался произвести на нее впечатление. Так, на всякий случай. Чего уж там, между нами, мальчиками.

– Не скрою, люблю порисоваться перед дамами.

Он вздернул подбородок, чтобы сбрить щетину на шее. На фоне кафеля стала заметной шишка на его носу.

– А тебе не хочется переспать с Полли? – спросил Кантебиле.