Он чуть передвинулся в сторону, туда, где свечи горели ярче всего. Я прищурилась. Атласные брюки, перетянутые на щиколотках и скрепленные у пояса широкой лентой на берийский манер. Светлая рубаха, распахнутая у ворота так сильно, что обнажилась мускулистая грудь. Широкие плечи, светлая кожа, резкие скулы и синие холодные глаза под неожиданно темными для блондина бровями.

Прижав руку ко рту, я старалась заглушить возглас.

— Бастиан?!

— Здравствуй, Камелия.

Его голос, такой теплый и родной, прошелся бушующим ураганом по всем моим нервам и завязался узлом прямо на сердце.

— Я приехал за тобой. — Бастиан подошел ближе и протянул руку. — Иди сюда… Испугалась?

Я закусила губу и кивнула, а потом бросилась к нему в объятия.

Знаете, в чем состоит женское счастье? Не в громких титулах, не в красивых платьях и даже не в идеальном супруге с безукоризненной родословной. Женское счастье состоит из простых, казалось бы, моментов: из легкого поцелуя в макушку, из крепких рук, сомкнувшихся на твоей талии, из глупых, но таких нужных слов, тихонько сказанных на ушко, но самое главное — из чувства защищенности, которое может дать только тот, кого действительно ждешь.

Я Бастиана ждала. И меня совершенно не смущала его берийская одежда и то, с каким почтением говорили о нем охранники. Почему-то в тот момент это казалось не важным.

— Камелия, Камелия… — Бастиан приподнял мое лицо и улыбнулся. — Я же говорил, что никогда тебя не отпущу, а я всегда держу слово.

Я тоже растянула губы в улыбке, но она получилась слишком жалкой. Мужчина нахмурился.

— Что такое? Тебя обижали?

— Нет, но…

— Но?

— Они увезли Настишу. Ох, Бастиан, мы обязаны ее спасти! И как можно быстрее! — Я вцепилась в его плечи. — Ее отправили к шаху, возможно, что этой ночью она… О Вайд! Это так страшно!

Мужчина на миг отвернулся, а когда снова взглянул на меня, в его глазах что-то поменялось.

— Я подумаю, как помочь, но чуть позже. Нам надо поговорить, — сказал он. — Присядь.

Я недоуменно моргнула. Поговорить? Сейчас? Здесь? Мы должны немедленно уехать, ведь, если он меня выкупил, не нужно больше оставаться!

— Ты же меня выкупил, — сказала я. — Бастиан, ты заберешь меня?

— Да, заберу, — твердо ответил мужчина.

— Тогда в чем дело?

Он указал на россыпь подушек.

— Сядь, пожалуйста. — Дождавшись, когда я последую его просьбе, продолжал: — Прежде чем ты решишь, стоит ли ехать со мной, я должен кое-что объяснить. Во-первых, что касается похищения. Служанка, которую выделили для тебя в замке, оказалась подкупленной берийцами. Девчонка променяла княжну на сто пятьдесят золотых, невеликая цена, да? Николас случайно обнаружил у нее деньги и расспросил… как следует. Он сделал все возможное, чтоб ни его отец, ни брат об этом не узнали. Измирские в полной уверенности, что ты покинула замок по чрезвычайно срочному делу и успела поставить в известность лишь друга детства.

— Так вот почему нас не искали! — ахнула я, сжимая кулаки. — Какой же он негодяй! Он мог бы снарядить отряд нам на выручку, но ничего не сделал!

— Сделал. — Бастиан сел рядом. — Он нашел меня. Ник понимал, что похищение может отразиться на твоей репутации, и старался уберечь, как мог. Тем более он прекрасно знал, что если дело касается берийцев, то… — Он запнулся. — То я смогу помочь лучше, чем весь его отряд.

— Он дал тебе денег? На выкуп?

— Нет… О Вайд, — выдохнул мужчина. — Это сложнее, чем я думал.

— Сложно договориться с работорговцами о цене? — Я помрачнела.

— Нет, сложно все объяснить.

Бастиан поднялся и принялся мерить шатер шагами. Каждое его движение, резкое и импульсивное, внушало тревогу. От былой радости и спокойствия не осталось и следа, сердце вновь сжали тиски неопределенности.

— В чем дело? — спросила я.

Он остановился и посмотрел прямо в глаза.

— Ник сказал, ты нашла комнату Валесии, это правда?

Послышался глухой хрип. И только через мгновение я поняла, что этот звук вырвался из моих легких. Тяжело, через силу, словно вырывая изнутри что-то ценное.

— Нашла. И портрет тоже, — подтвердила я, понимая, что нельзя радоваться мелочам. Вот так порадуешься, а потом они окажутся ежовыми иголками, сулящими одни лишь неприятности. — Ты знаком с этой девицей?

— Да. — Бастиан опять сел рядом. — Знаком.

— И Николас тебе тоже не чужой?

— Да.

— И…

— И я знаю все семейство Измирских. — Он помолчал. — Сейчас не лучшее время для беседы, но другого, возможно, просто не представится. Так или иначе, ты все узнаешь, но если я скажу сам… это, наверное, будет правильнее.

За шатром послышались шаги, кто-то шевельнул ткань полога.

Быстрым звериным движением Бастиан кинулся ко мне и, прижав спиной к подушкам, скользнул губами по шее. Я попыталась его сбросить, но он крепко держал меня, не позволяя вырваться.

— Тихо! — шикнул он.

В шатер кто-то заглянул.

— О, как хорошо, — раздался довольный голос охранника. — Тогда не буду мешать…

Выждав на всякий случай еще минуту, Бастиан встал и помог подняться мне.

— Извини, но они должны быть уверены, что все идет так, как нужно.

Я одернула платье. Щеки горели, а во рту пересохло.

— Не делай так больше.

— Не буду, — покорно кивнул он.

Бастиан ждал. Я видела, как внимательно он следит за каждым моим движением, за мельчайшими изменениями моего лица. Он заметил, как дернулась бровь, как сошла краска со щек. Понимал, что у нас накопилось множество вопросов, и если уйти от берийцев по-другому не представляется возможным, то мне придется их задать.

— Видит Вайд, мне бы хотелось пообщаться в более приятной обстановке, — вздохнула я. — Охранники, знаешь ли, не располагают к откровенной беседе.

— Я обещаю быть честным.

— Тогда просто расскажи, что считаешь нужным, и покончим с этим.

Мужчина опять кивнул, пару секунд потратив на то, чтобы собраться с мыслями, а потом поинтересовался:

— Ты же видела портрет в комнате Валесии, значит, видела и записку? — Дождавшись утвердительного ответа, продолжал: — Эта девушка — младшая сестра Ника. Мы знали друг друга с детства, и родителям показалось, что поженить нас будет самым верным решением.

— Так ты женат? — ужаснулась я.

— Нет, что ты, нет! — Он нервно взлохматил волосы. — Я не настолько плох на самом деле, хоть в Северных землях и приравниваюсь к злу во плоти.