— Ты так говоришь, будто уже был у нее, — заметила я.

— Был.

— И как? Что-нибудь нагадала?

— Да, — нехотя ответил Бастиан. — Тебя.

Я тихонько хмыкнула.

Домик Ряты и впрямь оказался не так далеко, как мне думалось. Лошадь вынесла к реденькой рощице, неизвестно каким магическим чудом выросшей среди скал, где меж деревьев мелькали грязные кирпичные стены.

Удивительно, все считали, что гадалка живет с многочисленными кочевниками, на самом деле оказалось, что ее жилище стоит в стороне. Низенькая, чуть кривоватая избушка, если так можно выразиться о доме из красного кирпича. Строили его точно не армонтцы — слишком косо, слишком просто и безвкусно. Но, в конце концов, кто я такая, чтобы судить об удобстве строения, не побывав внутри?

Бастиан спешился и помог слезть мне. Ноги затекли и подломились, вынуждая повиснуть на супруге всем телом.

— Тш-ш-ш! — Он опротестовал мои попытки выпрямиться и встать на ноги. — Ты же устала. Просто расслабься.

И, подхватив на руки, понес к дверям.

Если снаружи домик казался низеньким, то внутри был еще ниже. Бастиану пришлось наклонять голову, чтоб ничего не задеть. Он посадил меня на лавку и осмотрелся.

— Дома кто есть? — громко спросил он. — Эй! Хозяева!

— Чего горло дерешь там, где можно тихо спросить? — раздался скрипучий голос.

Я от испуга вздрогнула и едва не подпрыгнула на месте. Я увидела на лавке рядом с собой странное существо в серых одеяниях.

Сердце бешено забилось, понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что это существо на самом деле женщина с седыми нечесаными волосами, в старом балахоне, наброшенном на костлявые плечи.

Рята… Я не заметила, как она появилась. Или всегда была тут? Вот и Бастиан удивленно нахмурился, явно недоумевая, как можно было не заметить человека.

— Ну? — вновь проскрипела женщина. — Чего хотели?

— Пустите отдохнуть? Всю ночь ехали на лошади, устали очень, — сказал Бастиан.

Женщина внимательно посмотрела ему в глаза, потом перевела взгляд на меня, прищурилась и потянула носом воздух.

— Армонтка, — уверенно произнесла она. — Чистокровная, белокожая… Видать, даже в предках никого из голытьбы не имелось… Оставайтесь. Но только до завтра.

— Думаю, мы уедем раньше. — Я мельком глянула на супруга. — Мы торопимся.

Бастиан кивнул.

— Торопимся.

— Это дело ваше. — Рята тяжело поднялась с лавки и, пройдя к стене, отвела в сторону тяжелую штору, за которой оказалась небольшая темная комнатка без окон с узкой кроватью.

— Спать будете тут, столоваться… — Женщина задумалась. — Так и быть, накормлю.

Мы поблагодарили, и Бастиан, подтолкнув меня в спину, указал на кровать.

— Вдвоем не поместимся, — шепнул он. — Отдыхай, я посижу рядом.

Я проснулась через несколько часов в объятиях собственного мужа.

Он лежал у самого края, закинув на меня одну ногу, и щекотал шею дыханием. Я поморщилась. Слишком все походило на семейную идиллию, хотелось расслабиться, а этого нельзя делать ни в коем случае. Конечно, я пыталась себя убедить, что ничего страшного не происходит и Бастиан неопасен (глупо ждать подвоха от человека, которого даже в мыслях называешь супругом), но то и дело вспоминалось его признание. Как можно продать близкого человека? Почему? Зачем?

Я пялилась в потолок и пыталась отыскать ответ. Почему-то именно сейчас мне показалось это важным. Может, отдых успокоил рассудок, и я поняла, что плен больше не грозит, и это позволяло анализировать полученные сведения куда лучше, чем прошлой ночью.

Бастиан, Бастиан… Как же тебя понять?

Полотнище на стене колыхнулось, и показалось смурное лицо Ряты.

— Иди-ка сюда, — потребовала она и поманила меня длинным костлявым пальцем. — Одна иди. Этот пусть остается.

Я осторожно выбралась из-под мужа, стараясь не разбудить.

Рята сидела на лавке и перебирала странные бусины из разноцветного стекла, нанизанные на кожаный шнурок. Чаще всего почему-то задерживаясь на черных и ярко-алых.

— Сядь. — Она отвлеклась от своего занятия и похлопала ладонью по лавке. — Ближе, еще ближе… Вот так. — А когда я выполнила требование, внезапно ухватила меня за подбородок. — Такая девонька и так далеко от собственного замка! Хочешь, погадаю?

Я вздернула брови.

— Погадаете?

— Ну, ты пришла к гадалке, так чего зря время терять? — глухо проговорила Рята, проведя по моей щеке большим пальцем. — Спрашивай.

Это было неожиданно и очень странно. Да, конечно, я рвалась сюда давно, имея миллион разных вопросов, но сейчас они словно вылетели из головы.

— Спрашивай! — настойчиво повторила Рята.

— Я… я не знаю, о чем…

— Спрашивай, говорю!

— Что будет потом? — растерянно сказала я, и тут же услышала хохот.

— Ой не могу, девонька, ой рассмешила! Что будет потом! Надо же такое спросить! — Рята потерла глаза, будто смахивала выступившие слезы. — Всего ожидала, о Вайд, но о такой глупости даже не подумала. Ты, девонька, точнее спрашивай и хорошо формулируй, а то гадание — знаешь, какая вещь? Тайные это знания, ценные. Грех разменивать такое богатство на глупые вопросы.

Я тихонько вздохнула. За занавеской послышался скрип, видимо, Бастиан просыпался. Жаль, хотелось урвать несколько минуток лично для себя.

Рята с интересом наблюдала за моим лицом, словно могла прочесть мысли, а потом удовлетворенно кивнула.

— Спрашивай. Вижу ведь, придумала вопрос.

— Кто такой Бастиан на самом деле? — решилась я.

— А ты еще не поняла? — Рята разочарованно скривилась. — Другое ничего знать не хочешь?

— Хочу. Зачем он продал бывшую невесту?

— И все? Ну что же, коли просишь, давай посмотрим. — Гадалка схватила меня за руку и потянула к выходу. — На улице сподручнее будет, — пояснила она, когда мы вышли. — Встань-ка тут.

Закрыв поплотнее дверь, чтобы не пропустить сквозняк в комнаты, Рята запрокинула голову и внимательно посмотрела на облака.

Я проследила за ее взглядом и с изумлением поняла, что солнце на западе. Неужели проспала целый день?

— Присядь. — Рята указала на пенек и, развязав кожаный шнур, высыпала бусины себе на ладонь. Быстро, почти мгновенно их перемешала и протянула мне: — Бери, сколько хочешь. Увереннее бери! А теперь думай, о чем спросить надобно.

Я собрала горсточку бусинок, заодно отметив, что стекло слишком теплое для простого украшения, и тут же почувствовала, как оно тает, просачиваясь сквозь пальцы, стекая на траву тяжелыми разноцветными каплями.