— Значит, так, — очнулся от дум Пальков, — медведь или нет, а валим отсюда. Немедленно! Десять минут на сборы.

Так стремительно лагерь еще не сворачивали. Однако уложились в срок, даже ранее.

— Идем к следующей точке маршрута, — коротко скомандовал Сергей и махнул рукой, указывая направление. — Азимут — тридцать пять градусов. Расстояние — восемь километров. Ориентир — песчаная грива в горельнике.

Подгонять никого не пришлось. Все прекрасно понимали опасность и действовали почти по-военному. Первым двинулся парень с «Сайгой», замыкал цепочку Лопата с двустволкой. Пальков и Зырянов в этот раз оказались в самой середине группы. Поэтому они не увидели, как все произошло.

Впереди внезапно раздался громкий щелчок и тут же дикий крик боли. Люди бросились туда и застали ужасную картину. На крохотной треугольной полянке, образованной тремя могучими кедрами, корчился по опавшей прошлогодней хвое парнишка, шедший в авангарде. «Сайга» валялась тут же, а из живота несчастного торчало короткое толстое древко.

— Твою мать! — хором выдали Лопата и Пальков, первыми выскочившие на полянку. Оба тут же припали на колено, поводя в стороны оружием.

К раненому подбежал дядя Федор, на ходу скидывая рюкзак. Он в отряде был за фельдшера, хотя, в принципе, любой геолог умел оказывать первую помощь при травмах и ранениях. Но тут дела были плохи даже на первый взгляд. Тим, не боявшийся вида крови, тоже приблизился к парнишке и разглядел, что в живот тому воткнулось самое настоящее копье!

— Откуда это?!

— Самострел, — коротко бросил через плечо пожилой геолог, копаясь в рюкзаке. Вытащил пластиковую коробку с красным крестом на крышке, подсунул раненому под голову его же рюкзак. — Помогай, если умеешь!

— Какой еще самострел? Чей?! — Зырянов действовал почти автоматически, выполняя немые приказы дяди Федора.

— Охотничий, по ходу, — процедил сквозь зубы Лопата, успевший обойти полянку, после того как стало ясно, что нападения не будет. — Вон там вроде лосиная тропа…

— Но это же… варварство? Охотиться с самострелом — запрещено?..

— Ясен пень! Но кто ж в такой глухомани о правилах думать станет?

— Ну, ведь есть же лесничие, инспекция…

— Есть, — Лопата как-то странно посмотрел на журналиста. — Только далеко они.

— Самострел, может, и браконьерский, — задумчиво заговорил наконец дядя Федор, разглядывая извлеченный дротик, — но почему у него наконечник такой… старый?

Все уставились на дротик. Наконечник действительно выглядел странно: слегка изогнутый, с неровными, волнистыми краями и… ржавый! Ржа проступала даже сквозь кровь, запятнавшую металл.

Пальков очнулся первым, как и положено командиру.

— Так, мужики. У нас теперь тяжелый «трехсотый», и ни о каком продолжении маршрута речь не идет. Сейчас делаем носилки и в темпе идем на эту «лысую» гриву. Вызываем борт по рации и валим домой.

Никто не возражал против такого плана. Носилки соорудили шустро: две молодые елочки и палатка. Однако идти быстро не получилось из-за внезапно вставшего на пути густого мелколесья.

— Здесь лет пятнадцать назад пожар был, — хмуро покачал головой дядя Федор. — Смотри-ка, все уже ельником затянуло!

— Что делать будем? — тревожно спросил Тим.

— В обход пойдем. По самому краю. Тут с носилками не продраться…

Свернули. Но очень скоро поняли, что до темноты на гриву не успеют.

— Может, прямо сейчас вертушку вызвать? — предложил Зырянов.

— А как тут грузиться? Особенно носилки?.. — возразил Пальков. — Ладно, сколько сможем, пройдем, заночуем, а рано поутру выйдем и на подходе вызовем борт.

— Не дотянет парень до утра, — тихо сказал пожилой геолог.

— По-другому не получится, Федор Петрович…

* * *

Не получилось и утром. Зырянова разбудил испуганный вопль. Подскочили все. Но лишь спустя минуту Тим понял причину паники: раненый исчез! Носилки были на месте, Лопата уверял, что глаз не сомкнул в свое дежурство, однако человек пропал, а вокруг обнаружили с десяток странных следов.

— Это что же, опять медведь?! — заметно побледневший Пальков указал на особенно четкий след возле потухшего костра.

Дядя Федор достал рулетку, измерил отпечаток, покачал в сомнении седой головой:

— Тогда это не бурый. По размерам больше на гризли походит.

— Откуда в сибирской тайге гризли, Федор Петрович?!

— Может, мутант? — предположил Зырянов. Воображение тут же нарисовало чудовище ростом с лошадь и с клыками, как у тираннозавра. Тим невольно передернул плечами. — А какие вообще бывают медведи?

— Ну, мутантов, конечно, тут нет, а вот особо крупные экземпляры очень редко, но встречаются. Например, лет сто назад местный купец Подавалов, страстный охотник-медвежатник, добыл зверя весом аж шестьсот килограммов. И росту в том медведе было почти два с половиной метра.

— А сколько же в нашем?..

— Примерно столько же. Или чуток побольше.

— Ладно, Федор Петрович, хватит страшилки рассказывать, — сердито оборвал Пальков. — Лучше подумайте, что теперь делать?

— Мое мнение, мужики, — встрял Лопата, — валить домой надо! Ясен же пень, что нету нам дальше дороги.

— Почему? — не понял Тим.

— Потому что теперь этот… бер будет идти за нами, пока всех не передавит!

— Пожалуй, Саша прав, — кивнул дядя Федор. — Зверь, отведавший человечины, очень опасен.

— Хорошо, — поднял руки Пальков, — куда идем? На гриву или обратно к скиту?

— До скита далековато…

— Зато там лабаз есть. Если что — отсидимся, отобьемся!

— Ладно. Идем к скиту. Если без привалов и ночевки, к утру доберемся. — Сергей решительно двинулся в лес. — Вряд ли этот зверь будет нападать на группу…

Люди молча подобрали пожитки и углубились в темно-зеленую чащу урмана.

* * *

Томский городок, 1745 год

Необычно знойным августовским полднем у южной заставы Томского городка появился отряд верховых в пропыленных чекменях. Каждый всадник имел при себе переметные сумы, саблю и ружье в седельном чехле. Отряд остановился перед шлагбаумом, уставшие лошади тяжело всхрапывали и вяло прядали ушами, отгоняя надоедливых паутов. Вперед выехал дородный верховой с лычками урядника, навстречу ему от сторожевой будки выдвинулся пожилой вислоусый солдат в мундире солдата Сибирского войска.