— Кажется, у меня скоро будет племянник, — счастливо улыбнулся Глеб.

— Какое необычное семейное древо! — заметила я.

Некоторое время мы рассматривали это чудо магии. Полуденный показал, какое «сердце» кого обозначает. К слову, его ниточка болталась дальше всех от семьи, и камень пульсировал особенно ярко. А в довершение всего мне даже лекцию о старинных домах и их особой магии прочитали, и это было так интересно и познавательно, что совсем не вызвало раздражения.

А вот на определенную мысль натолкнуло.

— Глеб? — осторожно начала я, когда он уже развеял образ с семейным древом и собирался увести меня прочь.

— Да?

— А замку, в котором находится Академия, много лет?

Догадка билась в голове так настойчиво, что мне хотелось стукнуть себя по лбу: «Как же я раньше не догадалась?!» — но вместо этого я осторожно подбиралась к сути.

— Около четырех столетий. Лет сто назад его закрывали на реставрацию, но самые старые залы не тронули, — тут же выдал нужные сведения маг. — А что?

Он еще спрашивает!

— Помнишь, только я смогла высвободить старшекурсников из пола?

— Кстати, до сих пор любопытно, каким ты воспользовалась заклинанием? — Разумеется, он такого забыть не мог.

— Никаким! — объявила победно. — Я просто договорилась с замком.

Вытянувшееся лицо Полуденного определенно стоило того, чтобы сдерживать себя.

— И он тебя послушал?! — Вопрос, надо полагать, был риторический.

— Не в первый раз уже, — добила я Глеба.

Постояли, посмотрели друг на друга. Глеб взирал на меня так, будто впервые увидел. Быстро соображать после недавнего изумления он не мог, а потому задал наводящий вопрос:

— И к чему ты клонишь?

— У замка тоже может быть место, где замыкается сила, — охотно поделилась своими соображениями я.

Мы как раз покинули тайный зал. Глеб поправлял гобелены.

— Обязательно должно быть. И что?

— Он почему-то очень зол на магов, — пришлось раскрыть тайну. — Давно зол. А само понятие «давно» предполагает наличие памяти. Значит, замок может помнить, что произошло с ведьминским факультетом! Ну, те детали, которых в документах нет.

Взгляд Глеба опустел, словно обратился внутрь. Какое-то время маг переваривал полученную от меня информацию, и, когда я уже и не надеялась, кивнул.

— Попробуем как-нибудь проверить твою теорию, — пробормотал Полуденный. — У меня как раз есть знакомый, у которого должна быть карта Академии. Подлинная и полная.

Как интересно! Вот только со сроками я категорически не согласна.

— Гле-е-еб?! — Настырные пальчики вцепились в рукав строгого камзола.

— Что, моя неугомонная ведьмочка? — Судя по хитрому виду, он прекрасно знал, что сейчас услышит.

Ладно, не буду его разочаровывать.

— Я хочу сейчас! — И в ответ на слегка осуждающий взгляд объяснила: — Кот был в замке. Значит, с Милой могло случиться то же, что и с теми ведьмами. Фамильяр в ужасном состоянии, ей все хуже… Нужно найти ее как можно скорее!

Сквозь старательно выталкиваемое к поверхности недовольство блеснуло восхищение.

— И почему я ни в чем не могу тебе отказать? — притворно задумался Глеб.

— Надо будет напомнить тебе об этом, если буду тонуть на экзамене, — поймала его на слове я.

Портал привел нас к городскому особняку, в котором сдавались квартиры. Вот под обвешанной заклинаниями дверью одной из них нам и довелось протоптаться без малого полчаса. Свет не горел, изнутри вообще не доносилось ни звука. Лично я всерьез сомневалась, что этот загадочный знакомый дома. Да, пожалуй, не лучшей идеей было заявиться сюда в час ночи… Но моя настойчивость уже успела перекинуться на Глеба, и теперь он отказывался куда-либо уходить, непрестанно твердя, что «этот повеса наверняка с очередной подружкой развлекается и просто не слышит нас». При этом говорил он все громче и громче и усердно давил на звонок.

В конце концов из соседской двери высунулась всклокоченная дородная старушенция и скандальным голосом начала угрожать, что сейчас патруль вызовет, нас с Глебом непременно задержат за что-нибудь незаконное, потому что законопослушные люди в такое время по гостям не шастают и вообще магией не занимаются, а ее соседа выселят и… Какие и кому еще уготованы кары, мы так и не узнали, потому что нужная дверь все же распахнулась, являя нам всклокоченного мага в одних пижамных штанах.

— Ты там оглох?! — возмутился Полуденный.

— Нет, просто надеялся, что вам надоест ломиться и вы уйдете.

Свои скромные владения он для нас все-таки открыл. И я, едва переступив порог, тут же споткнулась о чьи-то туфли, потом зацепилась за остатки поломанного артефакта и еле успела выставить щит, когда эта зараза сработала и плюнула в меня волной огня. Уже потом выяснила, что мага в пижамных штанах зовут Всеволод, и он бывший однокурсник Глеба, отказалась от предложенного чая… и от неприличного тоже отказалась, поняла, что занимается этот тип как раз тем, чем собирается потом заняться Глеб, и вообще они в студенческие годы были напарниками, пока кое-кто не поддался давлению семьи и не решил вести степенную жизнь преподавателя. В общем, визит получился хоть и короткий, всего в несколько минут уложился, но познавательный.

Одно радует, нужную карту мы раздобыли.

На прощание Всеволод предложил мне как-нибудь заглянуть к нему без «этого зануды рядом», за что чуть не схлопотал от Глеба по уху. И то только лишь потому, что портал вовремя унес нас к Академии.

Проникали внутрь уже знакомым способом.

Но, в отличие от первого раза, сначала прошли в мастерскую, где разложили на столе карту и принялись ее детально рассматривать. Честно признаюсь, мне было трудновато ориентироваться в чертежах. Что поделать, не передалась мне от мамы восприимчивость к изобразительному искусству хоть в каком-нибудь виде. И даже когда Глеб наколдовал больше света и постучал пальцем по изображению, отчего то наполнилось красками и будто ожило, легче стало ненамного.

— Мы — здесь, — ткнул пальцем в коричневый квадрат, очевидно обозначающий мастерскую, маг. — Видишь, восстановленные помещения будто нанесены пунктиром?

Я старательно вникала. Впрочем, иногда сбивалась и начинала задавать вопросы не по делу:

— Так ты планируешь вести точно такой же образ жизни, как твой друг?

— Не точно. — Уголки губ мага дрогнули, но улыбку он не показал.

— Насколько не точно? — въедливо допытывалась я.

Жизненно важным казалось выяснить его намерения.

Глеб будто почувствовал мои страхи и, несмотря на полумрак, проникновенно заглянул мне в глаза. Видимость была такая, что не представлялось возможным различить живую зелень и озорные огоньки, затаившиеся в ней, но самое главное я почувствовала. А потом Глеб и словами все подтвердил: