Бану вздохнула:

– Ты так много говоришь, Юдейр.

Парень чуть было опять не извинился, но вовремя прикусил язык.

– Ладно, давай сюда.

Оруженосец поднес кожаную тунику, бронзовую бригантину из мелких пластин, штаны из плотной ткани, наручи, поножи и тяжелую перевязь.

– Кровавая Мать, – усмехаясь, немного шокированно протянула Бану. – Я надену только это, – указала на бригантину, – поножи и перевязь.

Юдейр принялся подавать предметы, но Бану остановила жестом.

– Я же в этом панцире пошевелиться не смогу. Надо размяться, прежде чем лезть в него.

То, что увидел Юдейр, показалось ему странным – тану, размяв шею, принялась вытягивать спину наверх, округлять и прогибать, а затем наклоняться вперед и в стороны вдоль собственных ног, полностью прижимаясь к ним. Сложилась пополам, немного расставила ноги, уперлась в застеленную землю согнутыми в локтях руками. Сделала стойку на локтях, заводя по очереди ноги взад и вперед. Потом вновь оказалась головой вверх, растянулась на продольные и поперечный шпагаты. Поднялась, размяла плечи, локти, кисти; грудную клетку и таз. Распределила промеж складок в одежде шесть ножей на подвязках. Закончив, посмотрела на пораженного юношу:

– Ты старше меня, Юдейр, а выглядишь как сопливый мальчишка, у которого первый раз в штанах напряглось. Не спи и шевелись.

– Д-да, госпожа. – Оруженосец побагровел до самых ушей и пристыженно принялся одевать госпожу в доспех. Бану тем временем спрашивала:

– Ты умеешь заплетать волосы, оруженосец?

– Никак нет, тану. Но здесь много служанок из числа пленных женщин. Думаю, они могут вам помочь.

– Так чего же отец прислал мне тебя, а не их? Или они не умеют надевать доспехи и извиняться?

Юдейр стал еще пунцовее.

– Я не знаю, тану Бансабира, – совсем понуро сообщил парень.

– Ладно, Мать с ними, служанками. Ох уж эти железяки, – пробурчала женщина, когда Юдейр повязывал поножи. – Русса что, и впрямь так хорош, что отец беспокоится за мою сохранность?

– Русса-Акбе – капитан личной гвардии телохранителей тана Сабира и замечательный воин. Один из лучших.

Бану едва уловимо нахмурилась:

– Давно мой брат занимает этот пост?

– Нет, тану. Прежде капитаном телохранителей был ахтанат Тахбир, но после того, как тан Яввуз отправил его защищать чертог, пост перешел к вашему брату.

Бану кивнула. Взяла в руку меч, с которым проделала весь путь от храма. Провернула несколько раз, сделала несколько взмахов и выпадов. Да уж, и впрямь черепаха – в панцире и медлительная! Хорошо хоть меч родной – что-что, а оружие в Храме Даг делали первоклассным, и Бану предпочитала его любому иному, несмотря на то что Сабир велел оставить в ее шатре тоже весьма достойные клинки.

– Предложенное оружие устраивает, – сказала Юдейру. – Но нужно копье. Проследи, чтобы выделили. И еще для тебя будет поручение… – Глянула искоса, как умела, сверкнув изумрудами.

– Все, что прикажете, тану! – с готовностью выпалил юноша.

– Научись к вечеру заплетать косы. Как хочешь. Кавалькада прислуги мне даром не нужна. Даже если отец приставил ко мне отряд служанок под твоим командованием, в шатре в моем присутствии из слуг отныне можешь находиться только ты. Ясно?

– Так точно, госпожа!

– Отлично. Думаю, пора.

– Но, тану!

Бану обернулась на голос оруженосца.

– Хочешь пожелать мне удачи? Не надо, Кровавая Мать знает, кому доверить успех.

– Нет, я о другом, – указал Юдейр взглядом на тарелку с завтраком. Бансабира съела небольшой кусочек мяса и выпила пару глотков воды. – Вы совсем ничего не съели!

Бансабира ничего не ответила.

– Помолчи. – Полог опустился.

«Да уж», – мысленно протянула Бану, выйдя из шатра. Возникало чувство, будто тан Сабир собрал поглазеть на них с Руссой добрую половину собственного лагеря. Место для сражения было выбрано чуть поодаль от берега. На небольшом установленном помосте сидели представители танских семей – Яввузов, Каамалов, Маатхасов. Остальные рассредоточились, кто как мог, вкруговую. Человек триста, не меньше. Все из личной охраны и приближенных достославных семейств, усмехнулась молодая женщина. Круг, конечно, они образовали большой, да все равно не всем будет видно.

– Оруженосец, ты идешь? – позвала, удаляясь от шатра. На нее пока не обращали внимания галдевшие мужчины. Из-за полога, прихватив оставшиеся доспехи и пару мечей, вылетел Юдейр. Бану не обернулась.

– Я пройду? – спросила с краю шумевшей толпы. Один из вояк обернулся, все еще чему-то ухмыляясь, потом резко переменился в лице и, толкнув локтем соседа, сделал шаг в сторону. Мало-помалу прочистилась дорожка, по которой Бану прошла на «ристалище».

«Шиада с вами, – мысленно огрызнулась. – Ладно, и впрямь представим, что это экзамен в Багровом храме. Я ведь всегда знала, что отец не даст называться его дочерью просто так, ничего не доказав».

Люди шумели, покуда тан Сабир не поднял руку и, встав, не произнес приветственной речи. Бану слабо его слушала, оглядывая брата, стоявшего в противоположном конце импровизированной арены. Когда раздалось пожелание удачи и призыв начинать, противники сошлись.

– Бансабира Изящная, – громко возвестила Бану. – Третий номер в сто девятом поколении Матери Сумерек! – и поклонилась.

Русса удивился, но, помешкав, проделал то же самое:

– Русса-Акбе, капитан личной гвардии тана Сабира Яввуза, защитника Пурпурного танаара, – и поклонился.

Повисло ожидание. Наблюдавшие смотрели с азартным напряжением. Когда же? Кто? Кто из них первым занесет меч?

Первым стал Русса.

«Силен», – мгновенно оценила Бану, отражая тяжесть удара. Русса отстранился; противники медленно закружили друг подле друга.

«Неудивительно, Русса довольно крупный, – оценивала женщина. – Но ведь всяко не крупнее Гора».

…Бансабира все еще остерегалась нападать сама, хотя сражение длилось уже больше пяти минут. Она держала оборону, постоянно отступая. Тан Сабир на помосте нахмурился – совсем не то, что он видел днем раньше.

Раздался противный лязг – Русса рубанул с силой, и Бансабиру от ранения спасли наручи. Женщина отступила на шаг, опустив меч и подняв руку в останавливающем жесте. Дернувшийся было к открывшейся сестре Русса замер.

– Мне нужно две минуты, – сказала спокойно, игнорируя легкий шепоток в кругу.

«Не будь ты дочерью тана, они бы уже ржали, как кони», – подумал Русса, выпрямляясь после выпада и оглядывая собравшихся.

– Бансабира! – Тан Сабир встал. – Что происходит?

– Все хорошо, отец, – даже не взглянула, наскоро отвязывая поножи и наручи. Из-за тех и других невозможно выудить ни ножа из тех, что были запрятаны за рукавами, голенищами. Бригантину тоже скинула: за поясом со спины тоже было спрятано лезвие.