«Ты по-прежнему моя должница, – сообщил Форт, черкая на дощечке. – Капитан, несмотря на твою новую должность, так и не распорядилась на твой счет».

– А когда мы наконец определимся с достойным вознаграждением за твои труды, – пробормотала девушка, – можно мне будет получать что-нибудь получше поскребышей со дна котла?

«О чем ты? – нахмурился Форт. – Локон, я откладываю для вас с Хойдом самое лучшее и только после этого подпускаю к еде Дугов».

– Что-что?.. – Как громом пораженная, Локон не вдруг пришла в себя.

«Не объедки? – пронеслось у нее в голове. – Выходит, этим питаются все?!»

– О луны!.. – воскликнула наконец девушка.

Форт вежливо потупил взгляд и сконфуженно пожал плечами.

«После смерти Уива мы с Энн стали готовить по очереди, – написал Форт. – Но я оказался лучшим из нас двоих. От стряпни Энн половину экипажа рвало аж три дня подряд».

– Ничего себе!.. – ахнула Локон. – Что ж, кажется, я придумала способ отплатить и тебе, и всему экипажу за проявленную ко мне доброту.

«Готовить здесь не так-то просто, – предостерегающе вскинул ладонь возле дощечки Форт. – У нас только несвежие моряцкие продукты – консервированные, сушеные и вяленые. Приготовить из них что-нибудь вкусное – та еще задачка!»

– Думаю, я смогу вас удивить. Загляни завтра ко мне, прежде чем начнешь готовить ужин…

Локон осеклась. На палубе тревожно прозвенела рында. И это были не те три тяжелых удара, что сообщают о появлении неприятельского судна, и не тот неумолчный перезвон, что приглашает в камбуз отведать объедков. Колокол грянул дважды, смолк, а затем прозвонил еще дважды.

– Что бы это значило? – спросила Локон.

«Впереди граница, – спешно написал Форт, едва не пританцовывая от волнения. – Прямо по курсу Багряное море. Хочешь посмотреть, как будем пересекать границу?»

– Спрашиваешь! – воскликнула Локон, выскакивая следом за Фортом в коридор.

Сделала она это не без сожаления, поскольку не успела закончить изучение чертежа. Но сожалеть о таком довольно глупо, поскольку научные дисциплины ей никто и никогда не преподавал. Спасибо, что хоть письму и арифметике выучили. Самонадеянные мысли, что у нее могут оказаться способности к наукам, Локон упорно гнала прочь.

«У меня только один талант: мыть окна, – сказала себе девушка. – Обладай я и другими способностями, они бы уже давно проявились».

На самом же деле Локон просто-напросто прежде не сталкивалась с чем-то настолько интересным или опасным, что могло бы по-настоящему ее увлечь.

38. Ученица

Не уверен, что могу рекомендовать споровые моря к посещению. Разумеется, в космере есть и более смертоносные места, но мало где опасность – явление столь обыденное. В другом месте, прежде чем погибнуть, вы сперва услышите страшный грохот, и только затем вашу жизнь заберет какое-нибудь стихийное бедствие. Однако со спорами на планете Локон дела обстоят иначе. Споры непрестанно шепчут, что скоро вы умрете. Но как скоро? Неизвестно… Вот вы наслаждаетесь хорошей книгой, делаете очередной вдох, а он оказывается для вас… последним! Вы вдыхаете несколько багряных спор, и в ту же секунду ваш череп превращается в дуршлаг.

Такое происходит не часто, но когда все же происходит, кажется большей несправедливостью, чем гибель от урагана или удара молнии. Природе следовало бы предупреждать, прежде чем убивать, а то получается как-то не очень, знаете ли, спортивно.

Зато в споровых морях есть на что посмотреть.

Форт освободил для Локон место на носу корабля, отправив пару Дугов на мачту наблюдать за обстановкой. Был вечер, «Воронья песнь» уходила все дальше от лунагри. Позади клонилась к горизонту Изумрудная луна, а впереди, как ее зеркальное отражение, поднималась из-за горизонта огромная красная сфера – луна Багряная. Солнце плыло следом за ней по небосклону, точно приставучий младший братец.

Прямо по курсу, уже совсем невдалеке, изумрудные споры сменялись багряными. Они перемешивались между собой и с палубы казались в самой своей гуще красновато-коричневой массой. Яркая мерцающая толща спор выглядела точно море крови. Как будто Багряную луну подстрелили и «Воронья песнь» летит ей навстречу, предвкушая трапезу мертвечиной.

Локон даже представить себе не могла, насколько ее изумит Багряное море. Цвет красных спор казался прямо-таки неестественным. Изумрудная луна, такое же море – в зеленый оттенок было окрашено все, что ей доводилось созерцать изо дня в день. Когда Локон осознала, что вот-вот покинет зеленые края и окажется на кроваво-красных просторах, ей стало не по себе. Всю жизнь Изумрудная луна присматривала за Локон. Теперь же в душу девушки закрался иррациональный страх, будто вместе с Изумрудной луной исчезнет и она сама.

Когда корабль пересек границу, Форт облокотился о планшир и поднял дощечку.

«Ты улыбаешься».

– Извини, – ответила Локон. – Просто это… так жутко.

«Ты улыбаешься, когда тебе жутко?»

– Раньше такого не случалось, – пожала плечами Локон. – Думаю, мой мозг напуган всеми этими безумными событиями, что творятся тут, в морях, и пытается к ним приспособиться.

Форт поскреб подбородок, но ничего больше не написал. Локон знала, что он размышляет о секретной миссии Королевской Маски и о том, что девчонка совсем не боится спор. Это было, конечно же, неправдой. Локон боялась спор. Еще как боялась!

И в то же время они завораживали. Локон даже вообразить не могла, как ужасающе красивы окажутся багряные споры. Или как странно будет покидать Изумрудное море. Новые эмоции, точно новые вкусы, могут одновременно и пугать, и пьянить.

Как много Локон не узнала бы о себе, если бы не покинула родной остров! А сколько людей живет в неведении, как жила прежде она? Живет, не имея возможности по-настоящему узнать себя. Это одна из самых горьких истин, что мне пришлось принять. Ирония заключается в том, что каждый из нас может оказаться непризнанным гением в какой-нибудь сфере. Страшно представить, сколько дворников так и не стали гениальными музыкантами первой величины только потому, что у них не было возможности взять в руки музыкальный инструмент.

«Воронья песнь» продолжала свой путь к Багряному морю, пока один из Дугов-такелажников не забил тревогу. Небо разверзлось, и к мореплавателям, змеясь, ринулась сама смерть.

Локон никогда прежде не видела дождя. На ее родном острове воду добывали из колодцев. И хотя она слыхивала о воде, проливающейся с небес, ей все равно это казалось чем-то неправдоподобным, мистическим и даже сказочным.

И похоже, сказочное явление решило прикончить ее при первом же знакомстве. Дождевой вихрь, клубящийся в небе тугими узлами туч, летел прямо на корабль, оставляя за собой дорожку из взрывающихся на поверхности моря эфиров. Стена багряных шипов росла прямо на глазах. Шипы сцеплялись друг с другом с