Наивный мальчик Гера. Тогда я просто не понимал. Или не хотел понимать, что «как раньше» быть уже не могло. Потому что к тому времени я уже стал другим. Чужим, что ли. Ну, как корова на льду.

Нет, ну не настолько нелепым. Скорее потерянным.

А ещё злым.

Я же только благодаря злости и продержался первые недели. Стискивал зубы до скрежета и делал всё, что говорит тренер. Не отлынивал. Сели-встали. Влево-вправо. Ать-два!

Короче, чувствовал себя взрослым дядькой, который по ошибке попал в первый класс и теперь заново учится по букварю читать.

Но тренер, как и обещал, своё дело сделал: я начал играть. Технически – очень даже неплохо. Но вот в голове… У меня там такое творилось! «Страх и ненависть в Лас Вегасе»[42] – примерно вот какое.

Помню, как я позвонил маме и сказал:

– Всё, я так больше не могу. Забирай меня отсюда!

Она сразу примчалась. С Борисычем, главное. И ещё Фиделя с собой притащила.

Если честно, я прямо обалдел, когда его увидел. Не Фиделя, Борисыча. Я вообще не понял, как они с мамой в одной машине очутились.

А у неё, оказывается, перед самым выездом масло потекло. И тут, как по волшебству, появился Борисыч и отогнал машину на СТО[43]. А после ремонта они с мамой решили сразу ко мне ехать, раз уж и так вместе оказались. А потом она ещё и покраснела!

В общем, они оба решили, что я совсем дурачок. И ничего в этой жизни не понимаю. А я же помню, как мама его всегда называла. Такой интересный мужчина! Реально, прямо вот так – в три слова. Не Вадим Сергеевич, как его на самом деле зовут. Или Борисовский – по фамилии. И даже не Борисыч, как у нас в команде принято.

Нет, она его называла только так – ТИМ. Это я уже потом для удобства придумал. А вначале только и делал, что её подкалывал. И ещё таким голоском пытался говорить… Ну, как это называется? C придыханием!

Но вообще я не против. Борисыч – красавец. Здоровенный, главное. Мама рядом с ним как Дюймовочка. На три головы точно ниже. Но это и хорошо! Мужчина должен быть скалой, на которую женщина в случае чего сможет опереться.

Вообще, тут дело даже не в физических данных. Но Борисыч и в моральном плане хорош. Думаю, он и картошку, если надо, пожарит. И винегрет сбацает.

А разве мало? Или для счастья ещё что-то требуется?

Нет, ну это вовсе не значит, что я их уже благословил. Пусть пока повстречаются, присмотрятся друг к другу. А там уже посмотрим, как дальше будет.

Тем более я его таким взглядом смерил. Дескать: «Ты, парень, имей в виду. Хоть раз мою маму обидишь – будешь иметь бледный вид!»

Может, это было и не обязательно. Борисыч же мне как родной. И без того должен понимать, что со мной шутки плохи.

А мама у меня очень красивая. Я раньше и не замечал, какая она – в этих своих сарафанах. Как говорит бабуля – цветущая!

Но, я думаю, Борисыч к этому тоже руку приложил. Недаром ведь говорят, что женщина – как цветок, который в лучах любви расцветает. ||

▶ Знаю-знаю, я слишком сентиментален. Это потому, что я всё лето читал наизусть стишки, которыми меня Звездочёт тогда закидал.

Нет, я всё понимаю. Это он так свои чувства выражал. Но не в три же часа ночи!

Конечно, ему стало обидно! Я ведь должен был в его лагерь ехать, а вместо этого поехал в свой. А он в свой. И больше мы с ним не виделись.

Да, я предатель. Что есть, то есть. Но я же раскаялся! Даже миллион сообщений написал, пытаясь объяснить, что и как. Но этот же тоже – баран бараном. Первый раз встречаю такое упрямство. Как задумает что – ни за что не отговорить.

Ну в этом весь мой Звездочёт. Странный и принципиальный. Я соскучился по нему за лето – просто не передать как! И не мог дождаться первого сентября, когда мы с ним наконец встретимся.

Тогда я ещё представить не мог, каким оно будет. ||

▶ Помню, я лежал накануне в кровати и представлял, как завтра увижу Столярова и всё ему расскажу. И про хоккей, и про Лёшку Кузнецова, а главное, про то, что я наконец принял важное решение.

Я ведь тогда из спортивного лагеря так и не уехал. Две смены оттрубил от звонка до звонка! Мама с Борисычем рванули, а я им платочком помахал.

И даже слезу скупую в него уронил. Шутка.

На самом деле я просто посмотрел на них, таких счастливых, и вдруг подумал – если у мамы получилось жить дальше, значит, и я смогу. В конце концов, я же её сын. А такие, как мы, – никогда не сдаются!

Я стал тренироваться ещё упорнее, чтобы посмотреть, чем дело кончится. И к концу лета уже играл как бог. Тренер сказал, что он впервые видит, чтобы за такой короткий срок – и такие результаты!

А я всё думал про Звездочёта… Про ту фразу, которую он сказал мне в больнице. Что у человека есть разные пути и, пока он живой, может сам выбирать, по какому из них двигаться.

Не знаю как, но эта фраза сделала меня почти всесильным.

Ну а что? У меня же получилось вернуться на лёд! Мало того… я вдруг понял, что смогу это cделать снова. И снова! Без риска потеряться, если вдруг решу пройтись по другой дороге.

Ну так – чисто на разведку сходить.

А потом я познакомился с Лёшкой Кузнецовым. Мы с ним как-то и не общались, а в последние дни чуть ли не сдружились. Он сам из Владика, но сейчас живёт в Минске – в универе учится.

Так вот этот Кузнецов практически открыл мне глаза, когда рассказал про спортивную журналистику.

Оказывается, есть такая классная тема… Лёшка её изучает. А я слушал его, слушал и в какой-то момент вдруг подумал – чёрт возьми, так ведь мне сам бог велел! Я прилично владею языком – раз. Я люблю играть – два. И спорт в целом – три. А если к одному добавить второе и приправить третьим, то получится настоящая бомба. Только не такая, какой школы взрывают. А наоборот – конструктивная. Вроде как на благо общества.

И я начал читать об