Оказавшись в зале, Эдя прислонился спиной к кирпичнойколонне (правило номер № 1 для сетевых ресторанчиков и кафе: дизайн должен бытьдешевым в той же мере, в какой и впечатляющим) и победительно обозрел «Блины».Грудь героя назойливо требовала подвигов на свою голову. Но, увы, внятныхподвигов пока не предвиделось. «Блины» посещались преимущественно дамочкамиразной степени засахаренности, клерками и людьми робких профессий. Испытыватьгрозный палец было совершенно не на ком. Эдя, однако, не унывал. В углу зала онотыскал хорошенькую девушку, которая поедала свой блинчик рядом с подозрительнымтолстяком, и направился к ним, задевая стулья. Официанты новой смены провожалиХаврона тревожными взглядами.

Когда Эдя приблизился, толстяк перестал жевать и озабоченноуставился на него. Из правого угла рта у него, как у песика, свешивалисьошметки блинчика. Эдя перевел взгляд на его спутницу. Она была очень даженичего, вполне во вкусе пирата, только что взявшего судно на абордаж. Желтыйточечный свет расплывался на стенах, пузырьки веселого газа бушевали в крови, ина пышных волосах девушки Эде почудилась корона.

У-у-у! Кошмар гипофиза, буйство щитовидки, праздникгормонов! Приосанившись и ухватив себя левой рукой за кисть правой (нечто вродеполицейской стойки), Эдя прицелился в толстяка пальцем и крикнул высокимголосом:

– Как ты смеешь, ничтожный, сидеть в присутствии королевы? Ану встать!

Толстячок тревожно привстал и стал делать кому-то знаки. Нецеремонясь, Эдя сгреб его за шиворот и пинком отправил в сторону ближайшегоофицианта.

– Вывести вон и отрубить голову! – приказал он.

Девушка перестала есть и уронила вилку. Заметив это, Эдяопустился на колено и с чувством произнес:

– Ваше Величество! Что я вижу? Вы, в этом жалком кабаке,одна!.. Надеюсь, вы простите вашему слуге его верноподданнический инстинкт?

– Что вы сделали? – испуганно спросила девушка.

– Сударыня, я лишь сделал то, что сделал бы на моем местелюбой дворянин. Вы мне не обязаны ничем, кроме пылких объятий! – великодушнозаверил ее Эдя и присосался к руке девушки долгим поцелуем начинающеговурдалака.

Поцелуй еще не завершился, когда на Хаврона внезапнонавалились сзади. Эдя сражался, как тигр. Он лягался, размахивал руками и дажесумел вскочить, стряхнув того, кто повис на нем, прямо на столик… Дважды кулакего удачно нашел цель. Кто-то улетел головой в блинчики. Эде ужасно хотелосьсказать «Пуф!», но он не делал этого из человеколюбия. Вдобавок за правую рукуего кто-то держал. Победа была близка, когда на Хаврона накинули скатерть. Эдязапутался, налетел боком на столик и упал. На него навалились все разом.

– Я ухожу, но, и мертвый, я вернусь! Героя ждет Валгалла! –крикнул Эдя, исчезая под грудой тел.

Очнулся он полчаса спустя в официантской. Он лежал на столе,старательно связанный каким-то несерьезным шпагатом.

Рядом на стуле сидел знакомый Эде молодой охранник и смотрелна Хаврона вполне доброжелательно. Его доброжелательности не мешал дажесозревающий на правой скуле фингал. Эдя посмотрел на него, и костяшкам на еголевой руке стало совестно.

– Очухался? – поинтересовался охранник.

Эдя кивнул.

– Ну ты даешь! И когда только успел напиться? Ты что, додома не мог подождать?

В голосе охранника определенно ощущалось понимание.

– Кто напился? Я? – усомнился Эдя.

Голова у него болела, что в целом подтверждало эту версию.Вот только Эдя совершенно не помнил, чтобы он выпил хотя бы глоток.

Охранник, сияя фингалом, наклонился к нему.

– А то! Набрал в холодильнике льда и стал им бросаться! Всетут разнес! Ну мама дорогая!.. Затем ввалился в зал и принялся колобродить… Непомнишь разве, нет? – сообщил он радостно.

– Не-а, – сказал Эдя.

– А потом увидел хозяина и озверел! – продолжал охранник. –Сдернул его со стула и пнул два раза – га! – в область заднего кармана джинсов…Лучше бы в рожу, раз такая музыка пошла! Ребята бы тебя поняли.

– Пнул два раза? Разве не один? Хотя какая разница? –пробормотал Эдя, что-то припоминая.

– Ты что, не узнал его?

– Кого не узнал? Толстяка?

– Прушкина и его жену!.. Ты ее королевой называл, ха-ха! Тамтакая королева, я вас умоляю! Силиконовая овца с кукольными глазами! Так неузнал их, что ли, нет?

Собеседник Хаврона был приятно взбудоражен. Эдя закрылглаза.

– И что теперь будет? – спросил он тоскливо.

Охранник оглянулся, облизал губы в явном сомнении, говоритьили нет, и, наклонившись к уху Эди, быстро произнес:

– Да ничего тебе не будет! Хозяин не хочет скандала, да ипотом, что с тебя возьмешь?.. Вышвырнут по-тихому и все дела!

Охранник оказался прав. Спустя час тугие двери «Блинов»распахнулись и недружелюбно вытолкнули Эдю на снег. В зубах Хаврон держалтрудовую книжку. Эдя встал, отряхнулся, кулаком погрозил вывеске и направился кметро. Сумка, висевшая у него на плече, казалась на удивление тяжелой.

«Уж не подсунули ли они мне какой дряни? От этих гадов всегоможно ждать!» – подумал Эдя подозрительно.

Он остановился, быстро посмотрел по сторонам и открыл сумку.В сумке сидел кот.

Если тот, кто любит вас, любит одновременно и другого, ктоне любит вас, но любит того, кто любит его, то, при условии, что вы любитетого, кто любит вас, но не любите того, кто не любит вас, у вас могутвозникнуть натянутые отношения с тем, кто любит и вас и его, но не любит того,что вы не любите друг друга.

Йозеф Эметс

Вечером второго февраля по Большой Дмитровке по направлениюк центру двигалась странная группа. Прохожие незаметно скашивали на нее глаза,а некоторые и оглядывались. Рядом с громадным мотоциклистом шла хорошенькаядевушка. («Кто она ему, интересно?» – костяшками счет щелкали предсказуемыестарушечьи мысли.) Между девушкой и мотоциклистом проваливался в сугробыкривоногий запыхавшийся карлик с пылающим носом и рыжими бакенами.

Мрачный Матвей Багров держался позади, и сложно былосказать, идет ли он сам по себе или вместе с ними. «Байроническая личность!» –сказал Ирке Эссиорх, увидев Матвея в первый раз.