Резиденция мрака приближалась. Казалось, не они подходят, носам дом подползает. Ночь уже навалилась на город, вдавила дома, спуталапереулки. Город вяло бредил мечтами о лете, и лишь снег слабо синел,подсвеченный скрытой за домами луной. Дойдя до резиденции, Ирка обернулась.Мамзелькина была уже не видна, лишь две красные точки тлели там, гдеугадывались ее глаза.

– Странно все это. Мне совсем не нравится! – озабоченнопроизнес Эссиорх.

– Кто, Плаховна? – спросила Ирка.

– Не нравится, что нет комиссионеров. Они есть всегда.Никогда не поверю, что Аида знает, а комиссионеры нет…

– Может, комиссионерам нечего ловить?

– А вот это неверно. Ловить-то им как раз есть что, –загадочно сказал Эссиорх.

Ирка задумалась, что он имеет в виду: ее эйдос и эйдосБагрова? Копье и шлем валькирии? Свои крылья и крылья Даф? Времени на вопросы,однако, уже не было, как не было его и на ответы.

Отделившись от угла дома, навстречу Ирке шагнула темнаяшаткая тень. Отделилась так спокойно и неторопливо, что Ирка не сразу осозналаугрозу. Когда же осознала, поздно уже было писать сочинение на тему: «Что япочувствовала, когда рухнула с дуба?»

Прямой, молочно сияющий клинок царапнул Иркин нагрудник.Направлен он был в шею, но валькирия инстинктивно успела уклониться. В ответИрка сделала быстрый выпад копьем, пришедшийся в никуда. Атаковавший ее стражисчез. Мгновение спустя он материализовался у нее за спиной. Искусство стольбыстрых боевых телепортаций оттачивается столетиями. А потом еще тысячелетияоно скромненько совершенствуется. Пока Ирка пыталась осознать, где ее враг,клинок взлетел вновь, но так и не опустился.

– Тебя не учили, что нападать на женщин нехорошо? Женщина –существо уязвимое. Если не для доводов разума, то хотя бы для тяжелых и колющихпредметов, – поинтересовался у него хорошо поставленный бас.

Страж мрака нервно обернулся и наугад рубанул мечом. Клинокрассек пустоту, а в следующий миг нечто увесистое нежно коснулось его головычуть выше уха. Эссиорх взял обмякшего стража под мышки и оттащил его к стене.

– Газовый ключ – самый верный друг сантехника и мотоциклистапосле его мамы, – сказал он, ласково погладив ключ.

– Это еще почему? – спросила Ирка машинально.

– Ну как? Газовым ключом можно хватать – это раз. Бить –два. Угрожать – три. Он не является холодным или огнестрельным оружием –четыре. Не дает осечек – пять. Не нуждается в патронах – шесть. Летит далеко ив меру метко – семь. Полезен в домашнем хозяйстве – восемь.

– Разве у тебя есть домашнее хозяйство? – усомнилась Ирка.

– Ну мало ли… – В глазах Эссиорха явно обозначилосьпротиворечие между высоким и чистым (Прозрачные Сферы) и домашне-уютным (Улита,мотоцикл и гипотетические дети). Правый глаз был приверженцем первого, в товремя как левый малодушно склонялся ко второму.

– Разве стража можно нокаутировать газовым ключом? –спросила Ирка, разглядывая лицо нападавшего. Бледное, скуластое, с испанскойбородкой и тонкими, точно наклеенными усиками, оно вполне могло принадлежатьманерному посетителю ночных клубов.

– Если очень хочется, то можно. И потом, смотря кто бьет… –уточнил Эссиорх, посмотрев на свой ключ с большой нежностью.

Ирка крикнула, предостерегая. Прорезав леса, к ним шагнулисразу трое – молодые, юркие, с маслянистыми, вкрадчивыми и пристальными глазамиубийц.

– Он был не один… – процедил Багров.

Матвей опомнился первым. Его противником оказался страж, изорта которого хронически пахло дохлой кошкой. Легкая кавалерийская сабля образца1809 года нанесла удар. Стальной искривленный клинок попытался проникнуть врагупод доспехи, но встретил незримую преграду. В следующий миг страж мрака не тоударил, не то хлестнул Багрова ладонью по глазам.

Матвей упал. Маслянистые глазки стража затуманилисьудовольствием предстоящего убийства.

– В Тартаре нужны некромаги. Я продам тебе проездной билетсо скидкой, мальчик! – произнес страж хрипло. Исходящий от него запах дохлойкошки сделался неотвязным.

Окинув Матвея взглядом мясника, приступающего к разделкетуши, страж неторопливо поднял меч для добивающего штопорного удара. Багров,все еще полуоглушенный, тупо и равнодушно смотрел на молочно-белое лезвие. Емучудилось, что его затягивает в узкую, булькающую горловину кухонной раковинывместе с мыльной пеной и спитой заваркой. Было почему-то не страшно. Хотелосьстать лунным лучом и навеки запутаться в волосах Ирки. Короткое и конкретноежелание. Разве последняя воля приговоренного не закон?

Меч скользнул вниз. Однако прежде, чем лезвие коснулось шеиБагрова, огненная молния ударила стража в центр нагрудника. Сила могучая инепреклонная, упорная, как свихнувшийся бронепоезд, отбросила его тушу настену, глубоко впечатав ее в клейменый кирпич с завода братьев Губайдуллиных.

Ирка недоуменно уставилась на свою ладонь. Она не запомниламомента броска. Запомнила только общее движение и то, что копье на миг сталопродолжением ее руки.

Рядом уже бушевал Антигон. Раскрутив булаву, он напал сразуна двух стражей.

– Меня засосала опасная трясина! Потяни стоп-кран, урод,тебе говорят! – вопил он, в боевом экстазе смешивая все на свете.

Его булава носилась как неуправляемый снаряд. Антигон и самне смог бы остановиться, если бы захотел. Удивленные стражи смотрели наагрессивную мелочь с недоверчивой ухмылкой, впрочем, лишь до тех пор, покаодному из них булава не попала по колену. Вопль, который он при этом издал,надолго запомнился москвичам. Случайно записанный на микрофон видеокамерыснимавшим снег японцем, он двенадцать раз был прокручен по каналам Центральноготелевидения и вошел в историю науки под именем «великого паранормальноговопля». По нему было защищено несчетное количество дипломов, три кандидатские иодна толковая докторская по демоническим местам в центре столицы.

Вдохновленный успехом, Антигон продолжил размахиватьбулавой. Несколько секунд спустя удача улыбнулась ему вторично: случайнымобразом булава впечаталась в ухо одного из стражей, который пытался подкрастьсяк Эссиорху с тыла.