— Если Рашковский уедет без меня, операцию можно считатьзаконченной, — горько сказала она. — Ведь его дочь не поправится раньше чемчерез несколько месяцев. На такой срок мне не позволят остаться в Москве изанимать чужую квартиру. Я уже не говорю о своей работе.

— Может быть, — согласился Циннер, — в любом случае у насесть еще два дня. Мы постараемся что-нибудь придумать. Может быть, вам еще разпоявиться в больнице, чтобы Рашковский еще раз обратил на вас внимание? Этокрайний вариант, он очень рискованный. Рашковскому может не понравиться такая«случайность». Вы можете показаться либо расчетливой карьеристкой, либо —подосланным агентом. В обоих случаях ничего хорошего из этого не получится.

Марина промолчала. Циннер, как всегда, был прав. Неужели онадействительно ошиблась? И разговор с Журавлевым был провален. А может быть,Рашковский вообще ничем не интересуется в эти дни, ведь у него случилось такоенесчастье. С другой стороны, шансы еще есть… Она не имеет права опускать руки.

— Вы обещали дать мне дополнительные сведения о его женах, —напомнила Марина.

Циннер взглянул на нее из-под очков.

— Иногда я понимаю, почему вы стали полковником, —пробормотал он, — вы, наверное, требовательный руководитель. Вот данные,которые вы просили. Первая жена — Ирина Левченко. Они разошлись без явныхскандалов. Соседи не помнят никаких криков, споров. Он просто взял вещи иоднажды ушел из дома. Хотя все считают, что у Левченко был тяжелый характер.Сейчас она с дочерью в больнице.

По нашим оперативным данным, Левченко получает достаточнобольшую сумму на проживание, причем за Анну отец платит отдельно. Каждый месяцего бывшая жена получает пять тысяч долларов. Но она их довольно быстро тратит.У нее появились друзья, которые помогают ей транжирить деньги мужа. Хорошо, чтоРашковский не интересуется ее бытом. Он вообще вычеркнул ее из своей жизни.Даже не появляется в больнице, когда она приходит к дочери. Они приходят вразное время. Если он узнает, как она швыряет его деньги, в какие долги ужевлезла, я не сомневаюсь, что он будет взбешен.

— С ней понятно, — поморщилась Марина, — а вторая жена?

— Очень интересный человек. Оксана Борисовна Савчук. Сейчасона по мужу Рашковская. У него обе жены украинки, так получилось. Она былазамужем, имеет дочь от первого брака, которая недавно также вышла замуж.Сильная, волевая, умная. Знает в совершенстве английский. Кажется, еще ифранцузский. У нее тоже была не совсем удачная жизнь. Первый муж пил, и онибыстро развелись. Она переехала в Москву, поступила в какую-то фирму. В общем,человек, сделавший себя сам. После знакомства с Рашковским они несколько месяцеввстречались. Потом поженились, и скоро у них родился сын. Ей было довольномного лет, когда родился мальчик. Она старше своего мужа на три года, и это,очевидно, накладывает отпечаток на их отношения.

— Какой отпечаток?

— Последние исследования в этой области показали, чтоидеальными браками считаются те, где женщина старше своего мужа на три-семьлет, — пояснил Циннер. — В таких случаях браки почти никогда не распадаются.Интересная статистика, вы не находите?

— Вы можете дать мне досье обеих?

— Сегодня вечером их вам привезут, — сухо ответил Циннер. —И эту магнитофонную запись. Утром ее заберут.

— Хорошо. Тогда я пойду, — она поднялась. — Кстати, я хотеласпросить, вы уже отправили этого мальчика? Не делайте вид, что вы меня непоняли. Я говорю про Андрея. Про Камышева.

— Он должен уехать завтра, — вспомнил Циннер, — а почему выспрашиваете?

— Мне просто интересно, — пожала она плечами. — Кажется, вымне говорили, что он уже уехал?

— Может быть, — небрежно бросил Циннер, — я не помню. Носейчас это не имеет никакого значения. Если Рашковский уедет, Камышев можетостаться и в Москве. Он тогда никому не опасен.

— Да, конечно. — Она повернулась к выходу. Затем вдруг резкообернулась: — У вас есть его домашний адрес?

— А вы как думаете?

— Дайте мне этот адрес. Он ведь все равно завтра уезжает. Вымне соврали, вы говорили, что он уже уехал.

— Вы путаете, — сухо заметил Циннер, — я говорил, что онуедет, но я не говорил, что он уже уехал.

— Итак, адрес.

— Фрунзенская набережная, — Циннер назвал номер дома иквартиры.

— До свидания. — Она вышла из комнаты, мягко закрыв дверь.

Она с трудом досидела до шести часов вечера. Выйдя с работы,села в свою машину, привычно проверяя, нет ли за ней наблюдения. Наблюдениеимелось, но это были подстраховывающие ее офицеры. А вот обычные боевикиКудлина в этот вечер отсутствовали. И это было обиднее всего. Получалось, чтоЦиннер прав. Она провела свой разговор с Журавлевым в слишком откровеннойманере. Не следовало себя так вести. Нужно было прислушаться к рекомендациямхитрого Циннера.

Дома ее ждали материалы, которые она заказала. Но в этотвечер ей не хотелось ничего просматривать. Она прошла в ванную, приняла душ.Затем прошла в спальню, переоделась во все новое. Комплекты новой одежды былисложены в ее шкафу. Кажется, он говорил, что в брюках она выглядит моложе.Кажется, однажды он сказал именно так. Она вышла из дома. Следовало вспомнитьвсе навыки, которые она применяла много лет. Следовало вспомнить то, чего онаникогда не могла бы забыть.

Наблюдатели следили, стараясь не попадаться на глаза. Онавошла в метро, и началась странная игра, ей удалось почти сразу оторваться отофицеров МВД. И через полчаса, убедившись, что за ней никто не наблюдает, онавышла на «Фрунзенской». Дом она нашла почти сразу. Потом пришлось ждать водворе минут двадцать, пока кто-то из соседей не набрал код входной двери. Онавошла в дом, поднялась на восьмой этаж. Сердце колотилось так сильно, что онадаже испугалась. Такого чувства она не испытывала давно. Она словно помолоделана двадцать лет.

Она позвонила в дверь. Довольно долго ждала. Уже собираласьуходить, но позвонила во второй раз. За дверью наконец раздались неторопливыешаркающие шаги.

— Кто вам нужен? — спросила женщина из-за двери. Сомневатьсябыло невозможно. Голос дребезжал, это была бабушка Андрея.

— Извините, — она даже удивилась своему голосу. — Здесьживет Андрей Камышев?

— Здесь. Но его нет дома, — сказала женщина, — а что емупередать?

— Ничего. — «Какая я дура, — с горечью подумала Марина. —Разве может молодой парень сидеть вечером дома. Какая я дура!» Она повернуласьи стала спускаться по лестнице. Седьмой этаж, шестой, пятый. На пятом этаже онаостановилась. Навстречу поднимался Андрей. По необъяснимой случайности он невошел в лифт, пропустив в кабину соседей. Они встретились на площадке пятогоэтажа.