Ночью он плохо спал. Однако вопреки обыкновению не помнилсвоих снов утром. Это его немного озадачило. Обычно он хорошо помнил все своисновидения. В семь утра он поднялся, чтобы не спеша побриться и одеться. Ввосемь он вышел из дома и в половине девятого уже был в условленном месте.Полчаса он внимательно изучал место встречи. Все было спокойно.

Ровно без трех минут девять он проверил оружие и вошел взакусочную. Заведение работало с восьми утра, и здесь было уже несколькопосетителей. Цапов прошел в дальний, пустой, угол. За соседним столиком спинойк нему стоял мужчина в темном плаще и шляпе. Когда он повернулся, Цапов чуть неахнул. Это был Цыган, одетый для него явно экстравагантно.

— Я думал, ты не придешь, — сказал Цыган, кивнув ему в знакприветствия.

— Тебя не узнать, — улыбнулся Цапов, — я же сказал, чтоточно буду.

— Ты завтракал?

— Да, спасибо. Как ты сюда вошел? Я здесь уже полчаса и незаметил, как ты появился.

— А я приехал в восемь и вошел через служебный вход, —пояснил Цыган. — Можешь не оглядываться по сторонам. Здесь только мои ребята,посторонних не бывает.

— Ну и конспирация.

— По-другому нельзя. Ты сейчас у нас «особо опасныйпреступник». И лучше бы тебе в камере оказаться, на нарах, чем рядом соЗвонком.

— Пугаешь? — невесело усмехнулся Цапов.

— Предупреждаю. У Савраски друзей было много. Влиятельныхдрузей, Фокусник, очень влиятельных. И всем неприятно, что ты мог решить своипроблемы таким образом.

— Сначала ты меня послушай, а уже потом обвиняй, — предложилЦапов. Он рассказал своему собеседнику, как развивались события в клубе. Цыганне перебивал, внимательно слушая. Цапов назвал имя Федора Суходолова, и Цыгантут же нахмурился. Цапов уловил его реакцию, но не стал реагировать. Когда онзакончил рассказ, Цыган задумчиво сказал:

— Я думаю, твоя история еще хуже, чем ты считаешь.

— Почему?

— Я слышал про Федора. Он был штатным стукачом. Причемстучал по-государственному. Ты меня понимаешь?

На их жаргоне подобное высказывание означало, что Суходоловбыл осведомителем не милиции, а контрразведки.

— Откуда ты знаешь? — спросил Цапов.

— Знаю, — отрезал Цыган, — ты хочешь моего совета?

— Да, конечно. Из-за этого и приехал. Ты единственный, ктоможет мне помочь.

— Что я должен сделать?

— Узнай о связях Суходолова и Савраски. Кстати, почему тыговоришь о Суходолове в прошедшем времени?

— Его убрали, — сказал Цыган, — поэтому я и говорил, чтотвоя история еще хуже, чем ты думаешь. Скоро тебя будут искать не толькотоварищи в серых мундирах, но и господа в черных костюмах. Это очень опасноедело.

— Ты мне сам говорил, что нужно всегда идти до конца, —напомнил Цапов.

— Говорил, — вздохнул Цыган. — Ладно, давай решим прямосейчас, чтобы больше по телефону не говорить. Встречаемся через два дня. Утром,как обычно. Ты только заранее не приезжай. Прямо к девяти войдешь с улицы.Здесь будут только мои ребята. Если узнаю что-нибудь новое, я тебе расскажу. Аесли ты узнаешь, расскажешь мне.

— Договорились, — кивнул Цапов.

— Знаешь, — вдруг сказал Цыган, — столько лет тебя знаю и досих пор не могу понять, кто ты — везунчик или невероятно отважный дурак? Влюбом случае ты мне нравишься, парень.

Ночь казалась такой короткой, и закончилась она так женеожиданно, как началась. В седьмом часу утра в квартире Камышевых неожиданнораздался телефонный звонок. Она вздрогнула. Это был характерный звонок еемобильного телефона. Не нужно даже было гадать, кто мог позвонить столь раннимутром. Андрей недовольно проворчал что-то во сне. Он заснул только полчасаназад. Она взглянула на мальчика, который лежал рядом с ней. Всю ночь онаневольно брала инициативу на себя. Он был скован, растерян, немногокомплексовал, пытаясь доказать ей, какой он супермен. Но она довольно быстроего успокоила, заставив забыть все комплексы.

Марина провела рукой по его волосам. Телефон продолжалзвонить. Она легко вскочила с постели, подошла к сумке, достала аппарат.

— Слушаю, — сказала она немного напряженным голосом.

— Марина Владимировна, — раздался знакомый голос Циннера, —мне кажется, вам лучше вернуться домой, чтобы оттуда выехать на работу. Выможете опоздать, вызвав ненужные подозрения.

— Могли бы мне и не звонить, — раздраженно заметила Марина,отметив, однако, тактичность Циннера, который позвонил сам, не доверив сделатьэто кому-либо из сотрудников. Он не стал говорить, где именно она находится. Ноочевидно, что это знал. Похоже, она обманула только себя. Ведь с самого началабыло ясно, что Циннер все равно вычислит, где она окажется в последнюю ночьперед отъездом Андрея. — Я все поняла.

Она почувствовала на себе мужской взгляд. Оглянулась иувидела проснувшегося Андрея. Он смотрел на нее с таким восхищением… Ейпочему-то стало стыдно. Она стянула со стула его рубашку, прикрываясь.

— До свидания, — торопливо сказала Марина, вернув аппарат наместо. Затем подошла к кровати, но не стала ложиться, уселась рядом с Андреем.

— Кто это звонил? — спросил он.

— Тебе было хорошо? — спросила Марина.

— Да, — улыбнулся Андрей, — необыкновенно.

— Тогда ты должен дать мне слово, что сегодня уедешь. Тыменя понимаешь?

— Как это уеду? — не понял Андрей. Голос его дрогнул, словноон собирался расплакаться.

— Уедешь, — жестко повторила она. — Пойми наконец, что такнужно. Обещай мне, что ты уедешь.

— У тебя… у вас есть мужчина? Вы его боитесь? — спросилАндрей. — Это он сейчас звонил? Скажите мне правду.

— Можешь говорить мне «ты», — улыбнулась Марина, — кажется,нам не стоит возвращаться к «вы». Просто я прошу тебя уехать. И давай не будемобсуждать эту тему.

— Я не уеду, — решительно сказал Андрей, — верну билет и неулечу.

— В таком случае мы перестанем быть друзьями, — спокойносказала она. — Пойми, так нужно.

— Почему?

— Я не могу сейчас ничего тебе объяснить. Но обещаю, что всерасскажу тебе, когда ты вернешься. Договорились?

— Н-не знаю.

— Я тебя очень прошу. — Она встала. Подошла к стулу, гдележали ее вещи. — Отвернись.

Он покорно отвернулся. Кажется, он действительно собиралсявернуть билет и остаться в Москве. «Неужели я ошиблась?» — с нарастающим ужасомподумала Марина. Если он останется в Москве, его немедленно уберут. Причемрешение будет принято незамедлительно и Андрея не спасет даже егоотец-дипломат. Она быстро одевалась. Циннер прав. Нужно хотя бы до восьми часовутра оказаться дома.