Нина опять проглотила слюнки.

– Купила я абрикосы, – продолжалаИнна, – иду дальше. И вот перекресток. Перехожу дорогу строго на зеленыйсвет, ты ведь знаешь мои принципы, и вдруг из-за поворота сворачивает какой-тохрен на иномарке и прет прямо на меня. Что характерно, я видела: он не включалсигнала. Просто так ему в голову взбрело: хочу повернуть! И он повернул. Язамерла, думаю, проезжай, фак с тобой. А он, главное, такой широкой дугой идет,чуть ли не на встречную полосу, и вижу, ну прямо на меня метит наехать, то естьна то место, где я стою. И что характерно, не на дорогу смотрит, а что-то ищетна заднем сиденье. Или у себя на спине. Блохи его там кусали, что ли, не знаю!То есть непременно он меня сейчас зацепит! Я как рванула вперед, и в этотмомент он башку задрал, увидел меня и тоже резко влево – р-раз! И мы с нимвстретились, как старые друзья.

– Он тебя сбил?! – в ужасе выдохнулаНина.

Инна нервно проглотила шампанское, отставилаопустевший бокал и хрипло (все-таки вино было из морозилки!) сообщила:

– Честно? Нет. Но почти сбил. Еще секунда– и… А так что получилось? Я шарахнулась от него и подвернула ногу. Ишлепнулась. Он затормозил впритык ко мне, выскочил – конечно, морда белая,глаза на лбу. Мне надо было, дуре, изобразить беспомощную жертву аварии, потомучто, судя по виду, мужик с деньгами, с таких можно содрать кругленькую сумму заущерб. Вон как Сашечка Жданова – я тебе рассказывала? Она ведь за своюсломанную ножку две тыщи выкачала, то есть не сама, поскольку лежала вбесчувствии, но с ней в это время Галка Старостина была, она и постаралась длялучшей подружки. Но я сплоховала.

– А дальше? Дальше что?!

– Ну, что? – Инна со вздохомпотянулась к бутылке. – Мы начали вести оживленную светскую беседу. Он мнеговорил, что нельзя так кидаться под колеса движущегося транспорта, а я ему –что надо включать сигнал поворота и не задницу себе чесать, когда едешь, а надорогу смотреть. Да ведь ты сама упала, говорит он наконец. То есть к томумоменту мы уже настолько сблизились, что на «ты» перешли. А я говорю – ну скакой бы радости я падала, если б не старалась спасти свою жизнь от тебя,лихача поганого?! Словом, много чего я ему сказала, – Иннаусмехнулась. – Ты же знаешь, я умею сказать …

Нина кивнула. Да уж!

– В результате он послал меня на три, аможет, и на четыре буквы, опять сел за руль и дал по газам. А я как лежала надороге, так и лежу! Вернее, сижу. Ну, понятно, он начал меня объезжать, нокак?! Вон, можешь в прихожей посмотреть – на полу плаща наехал, там до сих поротпечатки протектора, уж не знаю, как отстираю теперь. Тут уж я вообщесделалась в полном ауте, вскочила, выхватила из сумки новый, только чтокупленный дезодорант… а у него окошко было приоткрыто…

– Что?!

– Что слышишь! – победительнотряхнула Инна своими роскошными черными кудрями. – Ка-ак фукнула в него!Прямо в рожу! А это был «Fa» – жутко едкий! Он заорал, схватился за глаза, а ясмотрю – мать честная! Банка-то наших абрикосов валяется вся покореженная!Прямо в гармошку собралась. То есть он, гад, и на наш компот наехал. Ну, яподобрала эту несчастную железяку да еще саданула ему по крылу от всего сердца.И гордо удалилась. Уж не знаю, что там дальше было – села в трамвай и уехала ктебе.

Инна допила второй бокал и глубоко вздохнула:

– Ну вот, немножко получшало. А ты чеготак зажалась? Да плюнь, не переживай. Я все-таки жива, а компот – ну, в другойраз абрикосового компотику попьем. И знаешь что? Если твой задерживается, давайуж сами поедим, а то у меня от переживаний аппетит разразился – спасу нет. Ивообще, мясу вредно перестаивать в духовке.

Нина вскочила. Противень, чудилось, самвыскочил из духовки. Тарелки и вилки просто-таки летали в ее трясущихся руках.Сейчас хотелось одного: как можно скорее накормить Инну и выпроводить. Конечно,может быть, это совпадение, просто совпадение, она твердила это слово, какмолитву, но в глубине души знала: таких совпадений не бывает. Не бывает!

А Инна, как назло, выговорившись,почувствовала себя настолько лучше, что жаждала неторопливого общения сподругой. И, похоже, решила сидеть хоть до полуночи, но дождаться-таки этогозагадочного Антона, который до такой степени заморочил Ниночку, что онасвязалась с ним, вдовцом с ребенком, буквально приплясывая от восторга, да ещесовершенно искренне считая, что это не она осчастливила Антона, а он ее. Славабогу, хотя бы пообещала оставить прежнюю фамилию – Крашенинникова, не статьпосле свадьбы жуткой Дебрской!

Время шло. Шампанское слабо шипело на донышкебутылки, мясо занимало теперь меньшую часть противня, печеных яблок не осталосьвовсе, а Лапку уложили спать. Инна же все не уходила. И она дождалась!..

В дверь позвонили. Нина вздрогнула, испуганнооглянулась на подругу. Та оживилась:

– Твой? Ну беги, открывай. Да непереживай ты так, даже если он мне не очень понравится, я и слова не скажу!

«А вот это вряд ли», – с тоской подумалаНина и, полная самых мрачных предчувствий, потащилась в прихожую.

В следующее мгновение она вполне могла бывстать в позу, как тот несчастный Хосе, и, прижав ладонь к сердцу, пропеть:«Предчувствия меня не обманули!»

Впрочем, на нее все равно никто не обратил бывнимания. Застывший в дверях Антон и выскочившая в прихожую Инна не отрывалидруг от друга взоров. При этом оба одновременно сделали два очень характерныхжеста: Антон вскинул ладонь к покрасневшим, обожженным глазам, как бызащищаясь, а Инна воинственно занесла руку, словно собираясь метнуть ввошедшего что-то тяжелое… консервную банку с абрикосовым компотом, к примеру!

– Та-ак… – выдохнул, наконец, Антони, не раздеваясь и не разуваясь, промаршировал в комнату.

Все, что он сказал, это сдавленное «та-ак». АИнка сдержала обещание: ни словом не обмолвилась. Стиснув губы в тонкую злуюлинию, напялила плащ, на подоле которого и впрямь отпечатался черный, масляныйслед протектора, сунула ноги в туфли и, даже не взглянув на бледную,перепуганную Нину, вылетела за дверь.

Да… немало прошло времени, прежде чем Антон сИнной если и не стали друзьями (это было просто немыслимо!), то хотя бы началивести себя друг с другом как цивилизованные люди. Причем Антон быстрее сменилгнев на милость, он вообще был отходчивым, а злопамятная Инка просто на стенкулезла, поняв, что не может разлучить подругу «с этим мерзавцем». И если Нинавсе-таки вышла замуж за Антона, то сделала это не только ради Лапки, а именноблагодаря Инне. Вернее, вопреки – потому что та была категорически противэтого!

Кстати сказать, Нина и женщиной стала благодаряподруге – как ни дико это звучит.

* * *