Завтра с утра он, наверное, придет на ярмарку, и уж я его неупущу. Только надо сделать вид, что это он будет меня добиваться, а не я его.Кое-какой жизненный опыт и у меня есть, и я сумею, должна суметь! Плохо,конечно, что мы в разных гостиницах, а он к тому же вообще в Висбадене… Но прижелании это преодолимо. Хотя лучше, наверное, отложить сближение до Москвы…

В Москве у Маки была отдельная двухкомнатная квартира, гдеможно достойно принять такого человека… Ему это должно понравиться, он поймет,что я не лимитчица какая-нибудь, которой нужна жилплощадь. Как пишут в брачныхобъявлениях: «Молодая, весьма привлекательная особа без м. пр.», то есть безматериальных проблем. Ах, как с ним должно быть интересно, он такойромантичный… столько всего знает и наверняка похож на своего героя НикитуЗавьялова… Одинокого, мужественного, с хорошим чувством юмора… Я когда читала,просто влюбилась в него, а уж в автора сам бог велел влюбиться. Надо сегодня пораньшелечь, все равно Ангелина поднимет ни свет ни заря… А завтра с утра надо головувымыть, подкраситься и надеть зеленую кофточку, глаза тогда будут совсемзеленые, и он не устоит. Это хорошо, что Ангелина все поняла, и еще хорошо, чтоон ей не понравился… Она хоть и старая, но… Эх, мне бы ее стильность иэлегантность. А впрочем, Головин же положил глаз на меня, и это уже залогуспеха.

Кажется, девчонка втюрилась, подумала Ангелина Викторовна,заметив, что ее помощница вот уже два часа как не раскрывает рта, тогда какобычно болтает без умолку. Макина мать, преподаватель английского, у которойАнгелина когда-то училась и с которой они сдружились, просила ее приглядеть задочкой, а что приглядывать за совершенно взрослой и к тому же давносамостоятельно живущей особой? Вероятно, Маруся имела в виду что-то другое…Конечно, она просто не решилась сказать: «Геля, познакомь ее там скакими-нибудь приличными людьми!» Мать давно мечтает выдать Маку замуж и,вероятно, сочтет Головина хорошей партией, она обожает творческуюинтеллигенцию. А что, все может получиться, я хорошая сваха, трех своихзнакомых замуж пристроила…

– Извините, можно посмотреть том Гумилева? –спросила пожилая красивая дама.

– Да, пожалуйста!

– А купить его можно?

– Нет, к сожалению, пока нельзя, но в последний день,вероятно…

– Спасибо. У вас хорошее оформление, интеллигентное…

– Мы стараемся.

– Дай вам бог удачи!

– Спасибо большое!

Слова этой дамы почему-то страшно тронули Ангелину. Ейсейчас так нужна удача!

– Постойте, я подарю вам этот томик!

– О, спасибо, но я…

– Берите, берите, я хочу вам это подарить!

– Спасибо огромное!

– А хотите немного вина? – сама не зная почему,предложила Ангелина. Ей показалось, что эта дама – добрая фея, которую нельзяупустить.

– Спасибо, с удовольствием.

– Садитесь, пожалуйста. Мака, где у нас стаканчики?

Мака словно очнулась и с удивлением взглянула на шефиню. Чтоэто с ней? Но тут же достала припасенную заранее упаковку бумажных стаканчиков.И коробочку конфет.

– Боже мой, московская пастила! – воскликнуладама. – Неужели вы кроме книг везли из Москвы еще и пастилу?

– Да, я обожаю пастилу, – призналась Ангелина.

– Я тоже! Помню, в моем детстве были удивительнокрасивые коробки, серебристо-серые со снегирями, кажется…

– А я таких не помню.

– Естественно, это было так давно… А я, знаете, ужепятнадцать лет живу в Германии, мы с мужем уехали в самом конце восьмидесятых.Теперь муж умер – и мне одиноко… Спасибо одной знакомой, она дала мне билет, ато ведь в первые дни посетителей не пускают, а потом билеты стоят недешево. Ятак люблю книги, а русские книги здесь очень дороги. Знаете, в моей молодостиГумилев был вроде как запрещен. И Северянина практически не печатали. Скажите,неужели на это еще есть спрос?

– Есть, конечно, есть, нельзя сказать, что огромный,но… Во всяком случае, наши издания не залеживаются, правда, у нас и тиражинебольшие…

– А вы, простите, кто?

– Я? В каком смысле?

– Ну вы редактор, директор?

– Я и директор, и главный редактор, и хозяйка, – сгордостью заявила Ангелина.

– О боже, и все это в одном лице? У вас маленькоеиздательство?

– Да, маленькое, мы, конечно, некоторым образом зависимот крупной издательской фирмы, ну распространение и все прочее, но политикупроводим самостоятельную. Я предпочитаю издавать не так много, но никаких этихмассовых авторов… Пока получается, но что будет дальше, кто знает. Извините, акак ваше имя-отчество?

– Маргарита Романовна, а вас как звать-величать?

– Ангелина Викторовна, а это моя помощница Тамара.

Мака недовольно поморщилась, она не любила свое имя, ейбольше нравилось быть Макой.

– Ангелина Викторовна, – к стенду подошел главныйредактор издательства «Минимум» с каким-то иностранцем, – позвольте вампредставить моего друга Штефана из Венгрии…

Ангелина извинилась и вступила в разговор с венгром, вполнеприлично говорившим по-русски. Разговор был сугубо профессиональным и деловым.Она хотела пригласить его сесть за столик, но там расположилась МаргаритаРомановна и вести беседу при ней было как-то не очень ловко. И она предложилаему присесть на ящик под стендом. Когда минут через пятнадцать венгр ушел,присутствие Маргариты Романовны вдруг стало раздражать Ангелину. Она еще разизвинилась перед ней и вышла на открытую галерею, где во множестверасположились торговцы сувенирами. Черт, какой собачий холод! И совсем нехочется смотреть на прилавки. И вообще, хочется вернуться к себе на стенд ичтобы там не было этой Маргариты. Гелька, ты что с ума сходишь, сама же еепригласила, старушка одинока, ей, видно, не с кем поболтать по-русски, а тыбесишься. А чего беситься? Пойди и скажи честно: извините, дорогая МаргаритаРомановна, но мне надо работать. Или она не поймет? Думает небось, что это заработа, одна болтовня? Но нет, она вроде продвинутая, книги любит, Гумилева, аты, Гелька, просто дура! Какая-то тетка пожелала тебе удачи, ты и растрогалась.Конечно, растрогалась, еще бы не растрогаться, если все вокруг тебе пророчаттолько всякие гадости! Поневоле от первого доброго слова рассиропишься… Нет,растекаться в сироп не стоит, надо просто воспринять добрые слова этой теткикак первую ласточку… Теперь тебе будут говорить много добрых слов… В концеконцов, официальное открытие будет только завтра, а тебе уже сказали добрыеслова… – уговаривала себя Ангелина, трясясь от холода.

– Гелечка, вы что тут мерзнете? – спросил еесимпатичный пожилой художник из «Грифа».

– Так, на нервной почве, – стуча зубами, ответилаона.