Но для этого, подумала Кэрол, ей нужно точно знать, чего жеона хочет. С книгой все более или менее ясно — она хочет ее написать и сделаетэто во что бы то ни стало. Но что она будет делать дальше? Отчего-то Кэрол былауверена, что, как только она закончит свой роман, будущее станет для нее ясным.Она поймет, какие именно роли ей хочется играть, кем ей хочется быть и какойслед она хотела бы оставить в мире после себя. Ее дети выросли, настал и еечеред стать по-настоящему зрелой, стать мудрой и ответственной.

Стиви бесшумно удалилась и вскоре вернулась с подносом, накотором стояла чашка с декофеиновым чаем с запахом ванили. Она заказывала этотсорт у известной французской фирмы «Марьяж Фрер». Кэрол привыкла к этому чаю,когда снималась в Париже, и не захотела отказываться от него, когда вернулась вЛос-Анджелес. Ароматный напиток согревал и успокаивал ее, и чашечка горячегочая сейчас была как нельзя кстати. Ведь, подумала Кэрол с усмешкой, нельзя жетребовать, чтобы она одновременно пила чай и работала.

— Быть может, ты права, — сказала Кэрол, подносячашку к губам. При этом она внимательно посмотрела на Стиви. Они редко расставались,потому что каждый раз, когда Кэрол уезжала на съемки, она брала секретаршу ссобой. Стиви была, что называется, «пробивной»: проблем для нее несуществовало. Делать жизнь Кэрол спокойной и приятной она стремилась не толькопо обязанности, но и потому, что ей очень нравилось все устраивать, улаживать,организовывать. Свою работу Стиви обожала, воспринимая каждый день как новуювершину, которую необходимо было покорить. В течение пятнадцати лет она ни разуне пожаловалась на то, что ей что-то наскучило. Часто Стиви говорила, что самоепривлекательное в ее работе — разнообразие. Работать у знаменитой Кэрол Барбернравилось ей именно потому, что каждый день она сталкивалась с чем-тонеожиданным и новым.

— Насчет чего я права? — уточнила Стиви, усаживаясьв удобное кожаное кресло в углу кабинета. Они с Кэрол часто сидели здесь,обсуждая какой-нибудь важный вопрос, планируя очередное рекламное мероприятиеили просто разговаривая обо всем на свете. Кэрол, ценя практическую смекалкусвоей помощницы, всегда прислушивалась к ее мнению, хотя поступала поройпо-своему. Впрочем, в большинстве случаев советы Стиви оказывались дельными. Всвою очередь, Стиви считала Кэрол кем-то вроде мудрой тетушки или старшейсестры, чей жизненный опыт она бесконечно уважала. Как и подобает близкимподругам, обе женщины часто обменивались мнениями по самым важным вопросам,причем на многие вещи, в том числе и на мужчин, их взгляды сходились.

— Насчет перерыва. Мне нужно оторваться от этого стола.Отправлюсь-ка я в путешествие — смена обстановки может мне помочь… —Говоря так, Кэрол вовсе не изобретала очередной предлог, чтобы уклониться отработы; напротив, она совершенно искренне полагала, что поездка поможет ейрасколоть орех, который упрямо не желал поддаваться ее усилиям.

— Ты хочешь навестить детей? — уточнила Стиви. Онахорошо знала Кэрол и часто угадывала ее желания, но сейчас интуиция ейизменила.

— Нет. — Кэрол покачала головой. Она всегда срадостью навещала сына и дочь, поскольку сами они бывали у нее довольно редко. Энтонибыло трудно оторваться от работы даже на время, и все же каждый раз, когдаКэрол приезжала в Нью-Йорк, он находил возможность повидаться с ней, как бы нибыл занят. Да и Хлоя, любившая мать не меньше брата, готова была бросить все исопровождать Кэрол куда бы та ни направилась. Материнская любовь и вниманиебыли для нее важнее всего на свете, и она буквально расцветала всякий раз,когда Кэрол приезжала к ней в Лондон.

— Нет, я уже была у них несколько недель назад, —сказала Кэрол и снова задумалась. — Не знаю, может быть, мне стоитпредпринять что-нибудь особенное… побывать где-то, где я еще ни разу не была. Явсегда хотела съездить в Прагу или еще куда-нибудь. В Румынию. Или в Швецию.

Кэрол вздохнула. На земле оставалось не так много мест, гдеона никогда не была. Ей приходилось выступать на конференциях женского движенияи в Индии, и в Пакистане, и в Пекине, и в африканских странах. Работала она и спредставителями ЮНИСЕФ, встречалась с главами многих государств и дваждывыступала в Сенате Соединенных Штатов.

Стиви знала, куда лучше всего поехать Кэрол, но медлила,выжидая, пока подруга сама заговорит об этом. Париж… Это был очевидный выбор.Париж нравился Кэрол больше всех других городов на свете. Когда-то она уже жилатам в течение двух с половиной лет, но за последние полтора десятилетияпобывала в любимом городе всего два раза. Она утверждала, что в Париже неосталось ничего, что было бы ей дорого. В последний раз Кэрол ездила тудавскоре после того как вышла замуж за Шона; именно с Парижа они начали своесвадебное путешествие, но Шон терпеть не мог французов, и они довольно скороотправились в Лондон.

А до этого Кэрол была в столице Франции, когда продаваласвой дом на рю Жакоб, или, точнее, в узком переулке неподалеку от этойстаринной улицы. Произошло это лет за пять до ее знакомства с Шоном. Стивитогда ездила с ней и была очарована небольшим, но очень уютным особняком,укрывшимся в тени старых густых каштанов и дуплистых яблонь. Она даже спросилаКэрол, не стоит ли ей оставить дом за собой, но та ответила, что не видит вэтом большого смысла: в Голливуде ей предстояла большая работа, и она твердорешила обосноваться в Лос-Анджелесе. И все же Кэрол было тяжело расставаться сее парижским домом. Когда Кэрол приехала в Париж с Шоном, она побывала на рюЖакоб еще раз. В тот раз они остановились в «Ритце». Шон откровенно скучал вПариже, он скучал и постоянно жаловался. Шон любил Италию и Англию, а всефранцузское, по его собственному выражению, «не переваривал».

— А как насчет Парижа, Кэрол? — осторожно спросилаСтиви. Она знала, что с этим городом у Кэрол были связаны какие-то глубокиепереживания, но Стиви казалось, что пятнадцати лет вполне достаточно, чтобыдемоны прошлого наконец успокоились. Кроме того, восьмилетний брак с Шономдолжен был излечить Кэрол от любых душевных ран, полученных в романтическойСтолице Любви. Но что бы там ни произошло с Кэрол в Париже, она говорила о немс неизменной нежностью.

— Даже не знаю… — ответила Кэролнеуверенно. — Сейчас ноябрь, в Париже в это время идут холодные дожди.После Калифорнии мне будет трудно к этому привыкнуть.

— Насколько я могу судить, наше калифорнийское солнцене очень-то помогает тебе в работе над книгой, — с улыбкой заметилаСтиви. — Впрочем, на Париже свет клином не сошелся. Отправляйся в Вену,Милан, Венецию, Буэнос-Айрес, Мехико или на Гавайи. Может быть, тебе нужнопросто поваляться на пляже, погреться на солнышке…

— Звучит заманчиво. — Кэрол кивнула, как бысоглашаясь с секретаршей. И она, и Стиви знал», что погода в данном случае непричем. — Надо подумать, — добавила Кэрол, вставая из-за стола.

Несмотря на возраст, она по-прежнему была стройной ипо-девичьи гибкой, хотя и не такой высокой, как Стиви. Кэрол, конечно,поддерживала физическую форму, но дело было не столько в занятиях, сколько внаследственности. Именно гены отца и особенно матери позволяли ей сохранятьотличную фигуру, пышные волосы и упругую, гладкую кожу. Выглядела Кэрол лет надесять моложе своего истинного возраста — и это несмотря на то, что она до сихпор не прибегала к услугам пластической хирургии и не сделала ни однойподтяжки.