Пока Мэтт пытался расслабиться, неожиданная помощь пришла отЕлены: она распространяла вокруг себя волны радости — радости волчонка,которого покормили. В этот раз у нее получилось укусить с первого раза, и онабыла полна невинной гордости и удовлетворения. Стефан был очень благодаренМэтту, но почему-то почувствовал укол ревности. Она не ненавидела Мэтта и нехотела его убить, потому что он не представлял опасности для Дамона. Мэтт ейнравился.

Стефан позволил ей выпить безопасное для здоровья парняколичество крови и попытался остановить ее. Хватит, Елена, ты же не хочешь егопокалечить.

Не тут-то было. Понадобились объединенные силы его, Дамона иизрядно ослабевшего Мэтта, чтобы оторвать ее.

— Теперь ей нужно отдохнуть, — заявил Дамон. — Я забираю еев безопасное место, где она сможет это сделать.

Он не спрашивал Стефана, он ставил его перед фактом.

Когда они исчезли, в сознании Стефана прозвучал его голос: Яне забыл, как ты напал на меня, братишка. Мы поговорим об этом позже.

Стефан уставился им вслед. Он заметил, как Елена смотрела наДамона, как безропотно последовала за ним. Но сейчас она хотя бы была вбезопасности — кровь Мэтта придала ей сил. Стефан сказал себе, что это —единственное, что имеет значение в данный момент.

Он повернулся и увидел изумленного Мэтта. Парнишканеподвижно сидел на пластиковом стуле и смотрел перед собой. Потом он поднялглаза на Стефана, и они хмуро переглянулись.

— Ну вот, — Мэтт слегка покачал головой и перешел на шепот,— теперь я знаю. Но мне все еще не верится… — Он вздрогнул, осторожнокоснувшись пальцами горла. — Если бы не это… — он нахмурился и вдруг спросил: —Этот парень, Дамон, он кто?

— Мой старший брат, — прозвучал лишенный эмоций голосСтефана. — А откуда ты знаешь, как его зовут?

— Он был у Елены на прошлой неделе. На него еще котенокзашипел… — Мэтт замолчал, вспоминая что-то, — а у Бонни было что-то типавидения.

— У нее была пророческое видение? А что она сказала?

— Она сказала, что сама Смерть была в доме.

Стефан взглянул на дверь, в которую вышли Дамон и Елена.

— Она была права…

— Стефан, что, в конце концов, происходит? — требовательноспросил Мэтт. — Что случилось с Еленой? Она такой всегда останется? Или можночто-нибудь сделать?

— Такой — это какой? — грубо ответил Стефан. — Полубезумной?Вампиршей?

— Я и про то, и про другое… — отвернулся Мэтт.

— Что касается первого, то она наверняка придет в себя послетого, как поела. Во всяком случае, Дамон так думает. Что касается второго, то,чтобы изменить ее состояние, ты можешь сделать только одно, — в глазах Мэттапоявилась надежда, но Стефан неумолимо продолжал, — ты можешь взять деревянныйкол и забить ей в сердце. Она перестанет быть вампиром. Просто умрет.

Мэтт встал и подошел к окну.

— Хотя ты не можешь ее убить, она уже мертва. Елена утонулав реке, Мэтт. Но перед этим получила достаточно крови от меня, — тут Стефаностановился, чтобы совладать со срывающимся голосом, — и, я полагаю, от моегобрата и поэтому трансформировалась, вместо того чтобы умереть. Она сталаохотницей и останется ей навсегда.

Мэтт, не поворачиваясь, ответил:

— Я всегда догадывался, что с тобой что-то не так. Я-тодумал, это потому, что ты — иностранец, — он покачал головой, как бы осуждаясебя за что-то, — но в глубине души я понимал, что это не так. И все же ячувствовал, что тебе можно верить, и верил.

— Как тогда, когда ты пошел со мной за вербеной?

— Да, как тогда. Теперь ты наконец можешь мне сказать, накой черт это было нужно?

— Для того, чтобы защитить Елену. Я не хотел, чтобы Дамоннаходился рядом с ней. Но, сдается мне, она-то как раз была не против, —выговорил Стефан с плохо скрываемым ядом в голосе.

Мэтт обернулся.

— Не суди ее, пока не разберешься в ситуации. Я тебя оченьпрошу.

Стефан вздрогнул и улыбнулся довольно безрадостно. Они сМэттом теперь были на равных — Еленины бывшие. Он сомневался, что сможет вестисебя, как ни в чем не бывало, как это делал Мэтт. Вряд ли ему удастся спокойнопринять свое поражение, как приличествует настоящему мужчине.

С улицы послышался какой-то шум. Обычный человек его бы неуслышал, да и Стефан не обратил на него внимания, пока в сознание не прониклизвучащие слова. Он быстро вспомнил, что натворил в этой школе несколько часовназад, и до него дошло, что он совсем позабыл о Тайлере Смоллвуде и егодружках.

Теперь он вспомнил все в подробностях. Ужас и стыд сдавилигорло. Он был вне себя от горя из-за Елены, и, тем не менее, оправданий егопоступку не было. Неужели они все мертвы? Неужели он, недавно поклявшийсяникого не убивать, прикончил сегодня шесть человек?

— Стефан, погоди. Что ты творишь?

Когда ответа не последовало, Мэтт бросился за ним изосновного здания школы на площадку.

На дальнем ее краю, у ангара, стоял мистер Шелби. Серое лицодворника исказила гримаса ужаса. Казалось, он пытался закричать, но получалсятолько сдавленный хрип. Протиснувшись мимо него, Стефан заглянул в комнату, итут его охватило чувство дежавю.

То, что он увидел, напоминало комнату Чокнутого Драчуна изблаготворительного проспекта о Доме с Привидениями, с той разницей, что этобыло не декорацией для посетителей. Это было по-настоящему.

Повсюду лежали тела в неестественных позах, среди щепок иосколков стекла. Кровь была везде, и одного взгляда хватило чтобы понять,почему: у всех лежащих, кроме Кэролайн, было по две бледные дырочки на шее. УКэролайн их не было, но ее глаза были абсолютно пусты.

За спиной у Стефана часто дышал Мэтт:

— Стефан… Елена же не… Она не могла…

— Тихо, — отрезал Стефан.

Он оглянулся на мистера Шелби, но дворник, видимо,споткнулся о свою тележку с метлами и тряпками и теперь пытался встать.

Стекло затрещало у Стефана под ногами, когда он подошел кТайлеру и опустился перед ним на колени.

Тот был жив.

Стефан вздохнул с облегчением. Тайлер чуть слышно дышал и,когда Стефан поднял его голову, приоткрыл глаза и невидяще уставился передсобой.