— Скрипач не нужен?

— Не нужен, но пристроили… куда ему в космос-то. Теперь вбаре пиликает. Хорошо хоть скрипка с ним была… Нет, ну вы представьте, домашниймальчик восемнадцати лет из хорошей семьи, по имени Леонид Левинсон поссорилсяс мамой и завербовался к нам. В иллюминатор посмотрел — и грох в обморок!Скрипку, однако, перед тем как упасть, бережно прижал к животу.

— Инна, я очень люблю тех, кто много говорит, — сказал я. —Но если бы вы вначале ответили на мои вопросы, нам обоим было бы проще.

Девушка замолчала. Испытующе посмотрела на меня, кивнула:

— Хорошо. Заслужили крепкими нервами. Профессиональное,наверное? Идемте, сядем спокойно, я вас угощу кофе и отвечу на все вопросы.Поверьте, скрытничать никто не собирается… так же как и возиться с вами…

* * *

Если бы не иллюминатор, я бы решил, что нахожусь в обычнойоднокомнатной квартире. Стены оклеены обоями — желтенькими в полосочку, потолоквроде как пластиковый, натяжной, но самый обычный, матово-белый, в центресвисает лампа на три рожка из мутного стекла. На полу темно-серый линолеум,расцветка «мечта лентяя». Мебель простенькая, как из ИКЕИ, но вполне обычная —в углу диван-кровать, рядом гардероб, посередине стол и три стула, у стены шкафс полупустыми полками: немного книг, маленький музыкальный центр, немногодисков, немного всякой мелочевки, что всегда накапливается на полках. Однадверь, наверное, в ванную комнату. Другая, открытая, на крошечную кухоньку.

Если бы не иллюминатор…

Пока он был задернут шторами, я ничего и не замечал. Но Иннаусадила меня за стол и отдернула занавеску.

А за ней было круглое окно диаметром в метр, за окном —черный космос и разноцветные звезды.

— Настоящий иллюминатор, между прочим, не экран, — бросилаИнна мимолетно. — Большая редкость в жилых помещениях.

— Удобно, всегда можно проветрить, — мрачно сказал я.Девушка засмеялась.

— Нет, вы мне положительно нравитесь… Такая невозмутимость…Валентин, давайте для начала покончим с маленькой формальностью?

— Какой?

— Мне нужен ваш анализ крови.

Инна полезла в ящик стола, извлекла оттуда пузырек спрозрачной жидкостью, комок ваты, заткнутую пробкой пробирку, иголку впрозрачном пакетике (память вдруг выдала слово «скарификатор»).

— Зачем? — настороженно спросил я.

— Ее выпьют инопланетные монстры. Нет, не так. Безумныеученые будут проводить над ней генетические эксперименты. Нет, лучше мыиспользуем ее для заговоров и ворожбы… Да что вы напрягаетесь, Валентин? Намнужно знать вашу группу крови — мало ли что может случиться?

— Я и так ее знаю. Вторая положительная.

— Простите, но мы доверяем только своей лаборатории. Выбоитесь уколов?

Вздохнув, я протянул руку. Инна мазнула по пальцу смоченной вспирте ваткой, быстро кольнула иглой. Было почти не больно.

— Держите палец над пробиркой… мне нужно всего пару капель.

Зажав укол ваткой, я смотрел, как Инна закрывает пробирку,уносит на кухню, там прячет в какой-то белый шкафчик. Холодильник? Очень похож.

Я смотрел на нее через открытую дверь. Инна наполнила изпластиковой бутыли чайник — тоже вполне обычный с виду, включила. На кухне былакрошечная мойка, маленькая электрическая плита и совсем уж крохотный столик,под которым пряталась табуретка. Одному можно и на кухне позавтракать, вдвоемуже не уместишься.

— Нет, вы точно решили запастись компонентами для «КровавойМэри».

— Все шутите?

— Это с перепугу…

— Знаете, с перепугу себя ведут иначе. Я тут, как-никак, двагода… Вам покрепче?

— Если можно.

Инна хмыкнула, открыла маленькую баночку и аккуратноотмерила в большую чашку две ложки растворимого кофе.

— Можно… в честь прилета. Молока не предлагаю, кончилось…Сахар?

— Нет, спасибо. — Я поймал себя на том, что упорно кошусь виллюминатор, и перевел взгляд. А фигурка у нее хорошая… даже идиотскиймешковатый комбинезон не портит…

— Не смущайтесь, с сахаром проблем нет.

— Я не смущаюсь.

Инна вернулась, поставила на стол чашки, вазочку с печеньем.Подперла голову руками, задумчиво посмотрела на меня.

— Итак? — спросил я, пробуя кофе. Вполне нормальный кофе,ничего необычного.

— Три года назад я устроилась на работу в агентство«Звездный час», — сказала Инна. — Там как раз сменился владелец, и набиралиновый персонал. Выглядело все немного странно: объяснили, что агентство теперьзанимается набором персонала для компьютерных игр. Но люди же и впрямь любятиграть, я подумала, что это интересное направление бизнеса… а зарплатупообещали очень хорошую, никаких выплат «в конвертах», никаких испытательныхсроков… В общем, я согласилась. Мы въехали в новый офис, ничего необычного тамне было, кроме запасного выхода. Там была смонтирована какая-то специальнаядверь, с кучей замков, даже со сканером сетчатки. Хозяин объяснил, что это длясоздания атмосферы игры — всех, кто подписал контракт на «работу» пилотом, надовыпускать через эту дверь. Мы должны были всем объяснять, что, пройдя черездверь, человек как бы раздвоится. Один отправится к себе домой, а другой —перенесется в глубины космоса на космическую платформу, которая служит базойдля космических кораблей.

— А кто у вас хозяин?

— Его звали Аркадий Самойлов. — Инна пожала плечами. — Да выпейте кофе, остынет… Обычный человек. Такой… бизнесмен средней руки. Ездил нановеньком «БМВ», одевался со вкусом, ходил иногда с охранником, а иногда и без.Очень вежливый, с девчонками вроде как немного флиртовал, но руки не распускал,с мужиками мог постоять, покурить, потрепаться о футболе, анекдот рассказать.Хороший начальник, на самом деле… И вот когда он демонстрировал нам эту дверь,я его и спросила: а кто там, на этой «платформе», встречает наших клиентов? Онзасмеялся, говорит: «Уместный вопрос! А давайте вы будете их встречать?» И я,как полная дура, хихикнула и пошла в дверь, крутя попой…

В голосе Инны прорезалась горечь.

— Дальше понятно, — сказал я.

— Ну да. Там, очевидно, я вернулась в офис и стала работать.А здесь… а здесь я стояла в том зале, откуда вас привела, и орала в голос.Минут пять, наверное. Потом вышла, дверь была открыта. Стала тут ходить. Вскорепоняла, что все всерьез… вышла прямо в главный ангар… ну, там я еще минутдесять вопила. Стало совсем уж ясно, что не розыгрыш. Но это так скучно, есличестно, устраивать истерику, когда нет зрителей!