тесная шнуровка корсета угрожающе потрескивала под напором прелестей. Да, надо бы шепнуть пару слов дворцовому кондитеру, чтобы заменил сливочный крем на белковый.

— Ты же разберешься с ней, правда, братик?

Хокан обреченно вздохнул. Право, иногда он жалел, что не утопил ее в детстве в старом колодце во время игры в прятки.

— Я просил тебя всего лишь подружиться с ней. Что, если она нас раскусила?

— Так попроси свое чудище раскусить ее, — парировала сестра, громко рассмеявшись над своей же шуткой. Типичные придворные замашки, быстро же она освоилась.

— А может, — он заставил себя приникнуть прямо к ее уху, хотя вездесущие рюшечки и перышки тут же немилосердно зачесали нос, а ароматом духов можно было морить мух на целую милю вокруг, — может, скормить ему тебя?

Вздернутый носик безо всякой пудры приобрел столь желанный Эммой молочно-белый оттенок. Стая воронья темной тучей взлетела с новенького плетня, где каждые двенадцать шагов шест украшала обезглавленное чучело с общипанными перьями. Прямо-таки белое, черное и красное, три магических цвета в ряд.

Пожалуй, он не станет приказывать кучеру снять птиц. Пусть чудище вспомнит полузабытый привкус. Порой ничто так не движет к победе, как жажда крови. И сестра права, пора ускорить охоту.

***

Работа нашлась всем. Даже неженке-принцу доверили толочь в ступе какие-то коренья, больше похожие на сморщенные паучьи лапки. Ханна перебирала травы, Бересклет успел-таки пристроиться ей помогать. А вот Коори маг перехватил первым, поручив ему «самую опасную и ответственную часть работы».

— Ну и куда запропастилась Гунни? — со скучающим видом фейри одним взглядом заставлял корень мандрагоры распадаться тончайшей стружкой. — Отлынивает?

— Полетела на разведку во дворец, — за несколько часов работы пальцы Ханны насквозь пропахли травами, даже сквозь кожаные перчатки. Для Берра же отрывать от стебля листья с высохшими бутонами было сродни препарировать мумию жабы.

— Господин маг, а вы светлый волшебник или темный?

Все как по команде взглянули на Фафнира. А тот ничем не показал, что вопрос застал его врасплох. Правда, стал чуть медленнее помешивать кипящее варево в котелке.

— Я-то? Наверное, где-то посередине, — наконец признался он. И тут же принялся копаться в бесчисленных мешочках и пакетах. — Проклятье! Где же тут барсучий жир?

— Даже не думай! — прикрикнула на него Бузина. Маленький барсучишка, очень не к месту вздумавший полакомиться оставшимися после обеда блинами, живо юркнул под отороченные зеленым кружевом юбки. И без того широкая материя разрослась травяным ворсом, словно желая прикрыть собой всех снующих по земле обитателей.

Фафнир с досадой крякнул.

— Вот незадача… жалко что ли, для старого друга? Ладно, ладно, молчу! Придется-таки размять кости.

Все маги умеют перевоплощаться — об этом ей по секрету сообщили фейри. Секрет Полишинеля — кажется, так презрительно отозвался об их разговоре принц, чем заслужил ослиные уши на весь вечер. И все-таки, в свое время Ханна ни разу не заподозрила, что Марна тоже владела этим даром. Может, та перевоплощалась по ночам? Интересно, в кого превращалась она: в сороку или ворону? Может быть, в сову, чье предостерегающее уханье до сих пор частенько раздается в ночной тиши?

Притвориться курицей старику в прошлый раз удалось намного быстрее. На сей раз он так долго кряхтел, охал и приседал на корточки, что Коори исчерпал весь запас шуточек, а Грёнхен, не выдержав, запустила в мага чайным блюдцем и пригрозила трухлявым проклятьем до конца дней.

— Видал? Помогло, — Берр с опаской проводил взглядом удаляющегося ворона и поправил на всякий случай шляпу. — Мог бы догадаться и приготовить для дамы настойку от мигрени. Спорю, она бы это зелье в два счета приготовила.

— Ой, и не говори, — Орешник с досадой потер раскрасневшиеся глаза. — Хотя, для такой черной магии… Скорее всего, побрезгует. И где старик столько мандрагоры откопал? Со всего света, что ли, собрал?

— То-то Гарн сбежал, даже на ужин не остался, — Ханна вытерла со лба пот. Странно. В конце лета — и вдруг такая жара.

— Засуха. Мне птички нашептали, по всему лесу деревья сохнут. Странно еще, что до нас не добралась. Еще вроде какие-то слухи ходят о чудище — точно не расслышал, лень было.

— Про чудище — лень? — поразилась Ханна, а Бересклет звонко щелкнул собрата по кончику длинного носа.

— Не мог догадаться, что Ханне будет интересно?

— Да какие там чудища? — возмущенно привстал Орешник, и неочищенные корни живо вскочили, неуклюже поскакав в траву на своих коротких ножках. — Наши тролли живо чужака сожрут и не подавятся!

Так-то оно так, но… Что-то в лесу было неладно. И Бузина жалела, что так некстати разболелась голова и она не может поговорить с соседями. Чаинки в ее стакане упорно предсказывали скорые перемены и покой. Оставалось надеяться, что не вечный.

Серебряные пуговицы

Карета, разбудившая ее поутру, громыхала по брусчатке как Торова колесница. И да, заскрежетать зубами ей захотелось не меньше2, особенно когда она увидела, кто выходит из обитых иссиня-черной кожей недр, раздутых, словно на рессорах и впрямь покачивалась родственница сказочной тыквы.

Кузен изменился, прибавил в весе. На носу красовалось модное по тем временам золоченое пенсне. Обтянутый атласным жилетом живот напоминал желейный пудинг, а шитый серебром и жемчугом камзол смотрелся богаче, чем ее парадное платье. Впрочем, Эрланд всегда имел слабость к женским нарядам и, говорят, даже спал в кружевной сорочке с розами.

— Дорогой кузен! — Агнетта покорно дала расцеловать себя в обе щеки, а затем украдкой стерла со щеки следы вишневой помады. — Как вы расцвели за границей! Поездка явно пошла вам на пользу.

— Ну а вы, милая сестрица, скорее, похожи на уставшую розу, — хвала небесам, хватило такта не сказать «увядшую». Похоже, кузен так и не избавился от своей привычки растягивать слова, а легкий акцент даже придавал ему шарма. Королева уже заметила пару фрейлин, нарочито медленно прогуливающихся неподалеку. Кружевных вееров было маловато, чтобы скрыть красноречивые взгляды и зардевшиеся лица. Нет уж, не так быстро, ведь кузен был нужен ей самой.

— Не поинтересуешься, зачем я вызвала тебя, да еще и так срочно? — галантно подхватив своего спутника под руку, она повела его по гравиевым дорожкам в сторону цветника. У Эрланда было много слабостей, одна из них — розы. При виде них он на пару мгновений терял дар речи — вот тут-то она и вставит нужную пару слов.

— Полагаю, чтобы на время попридержать твою корону, пока брат притворяется листиком у себя в оранжерее, — а кузен зря времени не терял, поднаторел в придворных тонкостях. Еще бы не эти ярко-желтые чулки и скрипучие