—Крепкий орешек. Три часа уже здесь сидим, атытак инераскололся.

—Вам ненравится правда?— ясиронией приподнял брови.

—Нет, я, скорее, непонимаю, кто извас лжёт,— капитан нахмурился иопустился настул напротив меня.— Ярослав рассказывал дяде, что тыего унижаешь изапугиваешь. Аперед походом вДанж онпопросил графа держать руку напульсе и, если его небудет слишком долго, сразу вызывать подмогу испасать. Адиректор сообщил, что втвоём отношении было уже несколько разбирательств. Гм, непомню, что там было… А! Вот же, избиение старшекурсников иограбление алхимического кабинета.

—Ничто неподтвердилось.

—Все спят ивидят, как бытебя оклеветать?

—Завидуют ибоятся, что отобью уних всех девчонок,— яухмыльнулся.

—Ну-ну, шутник,— капитан постучал карандашом постолу.— Тоесть тынамекаешь, что граф Голицын— наглый лжец?

—Ненамекаю, аговорю прямо.

—Хорошо-о-о-о-о-о,— устало протянул капитан изашёл насотый круг:— Что произошло, когда выпопали вДанж?

—Мыубили чупакабру исобирались идти дальше, ноЯрослав отстал отбоевой группы, сказал, что ему всапог попал каме…

Дверь распахнулась, вкабинет вошёл Виктор Викторович иобратился ккапитану:

—Пришли результаты магической экспертизы. Обвал вДанже был создан искусственно, наместе, где была трещина, остались чёткие энергетические следы сильной магической бомбы. Перстень, который Ломоносов передал нам, использовался для телепортации. Онпринадлежит Роду Голицыных. Также мыобыскали комнату Ярослава иобнаружили несколько боевых темномагических артефактов, которые запрещены законом, икарты всех Данжей Б-уровня, которые ипредлагались первокурсникам. Складывается весьма неприятная картина… для графа Голицына иего Рода,— директор стряхнул невидимую пылинку сплеча ипродолжил:— Отпустите моих студентов. Все мыпонимаем, что они невиновны. Это разбирательство было бюрократической условностью.

—Только вывнезапно забыли, что Ярослав Голицын тоже был вашим студентом,— сурово произнёс капитан. Атмосфера вкабинете внезапно накалилась. Полиция ивоенные недолюбливали охотников намонстров, потому что теотносились кним свысокомерным пренебрежением. Капитану явно хотелось поспорить сдиректором, но, покосившись наменя, онвсё-таки согласился:— Ваши студенты свободны как ветер вполе. Только пусть незабудут явиться насудебное слушание. Адвокатов оплатит Академия?

—Судебное слушание?— Виктор Викторович нахмурился.

—Через неделю. Бюрократическая условность,— язвительно улыбнулся капитан ивышел.

Директор посмотрел ему вслед ипробормотал:

—Безмозглые дуболомы,— потом онповернулся комне ивзмахнул рукой.— Свободен. Доследующей недели. Ой, пожалуйста, невозмущайся! Досудебного слушания тыитвоя группа останетесь вроли подозреваемых, все обвинения снимет только суд. И, Ломоносов… Поосторожнее сГолицыным, онтебя искренне ненавидит.

—Спасибо,— япоклонился ипокинул кабинет. Вкоридоре меня ждали Егор иМаша, которая держала сумку скристаллами изелёнкой.

—Ядумала, нас никогда невыпустят!— воскликнула Маша.— Какой жемерзкий этот Голицын! Уверена, онвсё знает про Ярослава, нопытается выставить нас виноватыми.

—Это так печально,— тяжко вздохнул Егор ипояснил нанаши удивлённые взгляды:— Быть плохим человеком— это всегда печально. Тыникого нелюбишь, итебя никто нелюбит.

Мыненашлись, что ответить.

—Давайте навестим Кристину?— предложила Маша.

—Адавайте,— кивнул я.

Застойкой регистрации влазарете никого небыло. Изтретьей больничной палаты раздавалась приглушённая ругань. Что-то грохнуло иразбилось, дверь ссилой ударилась остену, ивкоридор вылетела милая пухленькая женщина вбелом халате ишапочке скрасным крестом. Увидев нас, она всплеснула руками игромко, едва сдерживаясь, чтобы неперейти накрик, сказала:

—Кто кого покалечил? Какой изощрённый способ выпридумали наэтот раз,— новдруг еёвзгляд остановился намне, иона, внезапно успокоившись, улыбнулась:— Ятебя помню. Друг Кристины Безликой, верно? Надеюсь, тыпришёл занею, иначе, клянусь Даждьбогом, яеёобколю обезболивающими добессознательного состояния!

—Аона уже выздоровела?— уточнила Маша.

—Дотакой степени, что сделала меня больной!— произнесла медсестра, схватившись заголову.— Ясовершила большую ошибку, когда оставила еёвлазарете под наблюдением. Невозможно большую ошибку! Забирайте её! Она имёртвого выведет изсебя! Как вывообще сней общаетесь?

—Ябыл мёртвым, когда получил травму головы,— радостно ответил Егор.— Вдетстве. Целых три минуты, клиническая смерть.

Медсестра странно нанего взглянула ипередала мне документы:

—Выписка, справка ирекомендации.

Явзял все бумаги, имызашли втретью палату. Кристина безразлично пялилась впотолок, лениво потирая тонкий шрам назапястье. Еёрозовые волосы разметались поподушке исвисали скрая кровати. Белая больничная рубашка съехала направое плечо, обнажая острую ключицу ироссыпь родинок уоснования шеи.

—Неочень-то тырада видеть своих друзей,— яприсел накровать ипощёлкал пальцами перед носом Кристины.

Она вздрогнула, проморгалась и, наконец, обратила нанас внимание— села рывком, быстро поправила рубашку, пригладила волосы иулыбнулась:

—Ребята! Живые! Ятак волновалась! Врачиха слушать меня нехотела, всё талдычила одно итоже,— Кристина скривилась и, сделав тонкий писклявый голос, спародировала медсестру:— Деточка, тыещё слишком слаба, какие тебе Данжи? Тымонстров будешь отпугивать синяками под глазами? Яоставляю тебя под наблюдением, неделю, неменьше!

—Какой кошмар,— едва сдерживая улыбку, сказал я.

—Вот тыиронизируешь, аведь действительно кошмар!— возмутилась Кристина.— Здесь нечего делать! Телефоны икомпьютеры запрещены, потому что, видите ли, пациенты должны восстанавливаться вспокойствии итишине! Даяотэтой тишины скоро свихнусь! Разве можно столько времени ничего неделать⁈ Так мало того… Они меня ещё ивДанж непустили. Если яиз-за таких пустяков, буду пропускать походы вДанжи, тоостанусь слабачкой навсегда!

—Оторванная рука— это непустяк,— неодобрительно покачала головой Маша.

—Пустяк, если она уже приросла,— отрезала Кристина.— Вследующий раз вообще сбегу излазарета. Выхоть знаете, что вас три дня небыло? Тюремщица сказала, что завами уже собрались отправлять спасательную группу. Ядумала, выуже невернётесь.

—Вернулись идаже принесли добычу,— явстряхнул сумкой скристаллами.— Правда, нас обвинили вубийстве инанеделю отстранили отзанятий, апотом нас ждёт суд… Нонебудем онас,— япротянул ейдокументы овыписке.— Тынастолько разозлила медсестру, что она велела тебе убираться навсе четыре стороны.

—Ура!

Первым делом мыотвели Кристину веёкомнату, апотом разбрелись посвоим. Спать хотелось просто адски— оно инеудивительно, если мыпровели вДанже целых три дня. Время там пролетело незаметно, организм бессонницу перенёс хорошо, потому что мыпостоянно поглощали энергию изкристаллов. Пока меня допрашивали, якак-то даже недогадался поинтересоваться, какое сегодня число. Нотеперь уменя есть целая неделя каникул— отдохну нагод вперёд! Напевая под нос «Анам всё равно», яоткрыл дверь ишагнул вкомнату, нопод сапогом что-то зашуршало, имоя нога поехала вперёд.