– Эстонка. Известная защитница прав женщин. По-моему, членЕвропарламента.

– Кристина Маркевич, полька. Тридцать два года.

– Актриса, певица, ведущая популярной программы на польскомтелевидении.

– Каролина Лидхольм, сорок пять лет. Из Швеции.

– Она занимает какой-то важный пост в ассоциации защиты правженщин. Кажется возглавляет какие-то европейские структуры. Известный меценат.

– Солидные люди, – заметил Дронго, – когда они должны былиулететь?

– Судя по номерам, которые были для них забронированы, вседолжны были улететь именно сегодня, – ответил ди Фигейреду. Он взглянул начасы: – Наверно, ураган уже подошел к нашему острову. Скоро мы его почувствуем.

– С кем из этого списка баронесса общалась больше остальных?– поинтересовался Дронго.

– Со всеми одинаково, – ответил Дикинсон, – больше другихона общалась с Алисой Хальдорф, но та уже улетела вчера вечером в Стокгольм.Есть еще прилетевшая из Киева Валентина Грищук. Но она поселилась в другомотеле. И, по-моему, еще не улетела.

– Кто она такая?

– Занимается политикой. Кажется, депутат законодательногособрания Украины. Ей под шестьдесят. Или чуть больше. Она все время сиделарядом с госпожой баронессой Хильберг. Бедная женщина, она так любила жизнь, –Дикинсон вытер набежавшую слезу. Очевидно, он действительно искренне относилсяк своей умершей хозяйке.

– И еще двадцать восемь постояльцев отеля, – просмотрелсписок начальник полиции.

– Двадцать девять, – возразил Дронго, – кстати, с точкизрения элементарной логики есть один наиболее подозреваемый тип среди всехостальных.

– Кто? – оживился ди Фигейреду.

– Ваш покорный слуга. Ведь я жил в соседнем с баронессойсьюте, умею открывать чужие двери и понимаю, сколько могла стоить такая кукла.Кроме того, я не вхожу в группу организованных австралийцев, которые ходиливезде со своим гидом. Что еще нужно для того, чтобы я был главнымподозреваемым?

– Мое согласие, – проворчал начальник полиции, – а для этогоя должен быть полным идиотом. Зачем тебе воровать эту дурацкую куклу? Ты ещескажи, что заодно и задушил нашу баронессу.

Дикинсон вздрогнул, с ужасом глядя на Дронго.

– Это я пошутил, – пояснил ди Фигейреду, – репутация нашегогостя выше всяких подозрений. Но куклу все же придется искать. Тем более еслиона была задекларирована на нашей таможне. Куда в таком случае она моглаисчезнуть?

– Ее похитили, – убежденно ответил Дикинсон, – в этом нетникаких сомнений. И сделал это кто-то из наших, чужой не мог знать о ценностиэтой куклы, если сама баронесса об этом не сказала.

– Кукла была на подставке? – уточнил Дронго.

– Да. Она была небольшая, но очень искусно расписанная. Убаронессы были две ценные куклы. Одна «Венера», которую сделал Кристиан Бейлли,и другая более современная, которую ей подарили. Эта кукла была изготовленаДжо-Эллен Трилленг. Она осталась в ее американской квартире. Но эта кукла стоитгораздо дешевле, хотя говорят, что со временем она будет стоить еще дороже.

– Куклы от Трилленг есть в коллекциях многих американскихзвезд шоу-бизнеса, – вспомнил Дронго, – я читал, что они есть у Элтона Джона иМайкла Джексона.

– Правильно, – кивнул Дикинсон, – баронесса об этом мнерассказывала. Вы просто специалист по куклам.

– К сожалению, нет. Я скорее специалист по очень дорогимпредметам, которые вызывают интерес у преступников. И не только куклы. Дорогиекартины, предметы роскоши, даже эксклюзивные часы тоже составляют предмет моихинтересов.

В дверь осторожно постучали.

– Войдите, – разрешил ди Фигейреду.

В кабинет вошел менеджер отеля. Ему было уже под шестьдесят.Невысокого роста, плотный, с почти идеально лысым черепом и невероятнымчувством собственного достоинства. Войдя в комнату, он обратился к начальникуполиции:

– Простите, что я вас беспокою. Но я хочу отпустить Пакитудомой. Мы получили сообщение о надвигающемся урагане. Она хочет вернуться ксвоим внукам.

– Скажи, что я отвезу ее домой на своей машине, – пообещалначальник полиции, – хотя нет. Лучше пригласи ее к нам. Мы поговорим, и я сразуже отвезу ее, ведь мне еще нужно будет заехать в полицию. Господин Дикинсон, выпока свободны. Излишне напоминать вам, что вы никому не должны рассказывать, очем мы здесь говорили.

– Разумеется, – кивнул секретарь. Он быстро вышел, едва нестолкнувшись с горничной, которая входила в кабинет. Она посторонилась,пропуская его. У Пакиты были типичные негроидные черты лица, очевидно среди еепредков были и выходцы с соседнего континента. Она вошла, тревожно оглядываясьпо сторонам.

– Успокойся, Пакита, – посоветовал ей ди Фигейреду, – сядьна стул и успокойся. И вспомни, что мы с твоим братом выросли вместе. Ведь нашисемьи были соседями.

Он перешел на португальский, и Дронго только примернодогадывался, о чем именно они говорят.

– Господь примет ее душу, – выдохнула Пакита, – она умерлакак святая. И у нее было такое спокойное лицо.

– Очень хорошо. Поэтому не волнуйся и разговаривай со мнойкак с вашим бывшим соседом. Кстати, Жуана Абрамшиса ты тоже знаешь?

– Я знаю его родителей, – улыбнулась Пакита, – у сеньораАбрамшиса очень достойные родители. В этом городе я знаю всех местных жителей,сеньор ди Фигейреду.

– Очень хорошо. А это наш общий друг, – показал ди Фигейредуна Дронго, – который не собирается делать тебе ничего плохого. Жуан, сядьпоближе к нему и переводи наш разговор на английский.

Абрамшис подсел ближе к Дронго.

– Итак, что ты нам можешь рассказать? – спросил начальникполиции.

– Это я во всем виновата, – сразу ответила Пакита.

Жуан перевел ее слова. Ди Фигейреду нахмурился.

– Давай с самого начала. Почему ты считаешь себя виноватой?Я знаю тебя, Пакита, вот уже столько лет. И убежден, что ты ничего не моглазабрать из номера.

– Упаси бог, – испугалась женщина, – конечно, не могла. Я неговорю, что я забрала какие-то вещи из номера. Но уходивший отсюда сеньор,который как раз сейчас вышел, очень настойчиво расспрашивал меня о кукле,которая стояла на тумбочке, рядом с кроватью. С другой стороны, там, где небыло телефона. И я видела эту куклу. А потом мне сказали, что ее там не нашли.

– Какая собой была эта кукла?

– Небольшая. Вот таких размеров, – она развела руки примернона сорок сантиметров, – на небольшой подставке. Такая красивая женщина, котораяявно стеснялась. Лицо у нее было как у Мадонны.