Тревор показал на реку:

— Течение не слишком быстрое. Мы можем переправиться! Аесли и утонем, то ему не радоваться, что нас убил, а тебя взял...

Всадники уже спешились. Кони очень неохотно вступали вхолодную воду. Им плескали на потные бока, охлаждали, уговаривали, тащили заповод. Лютеция выскочила из повозки, ее придется бросить, следом вылезлаКлотильда.

— Раненого придется оставить, — сообщилаона. — Он не наш, ему ничего не сделают.

Тревор хмыкнул, но смолчал. Понятно же, что Савигорд,который просто для развлечения казнит, пытает и сажает на колья, пленника ужточно расчленит по суставу. Дабы вызнать о Лютеции все.

Лютеция не вошла в воду, а вбежала, распахнув руки, словнообнимала весь мир. Разгоряченное тело не ощутило обжигающего холода. С берегалай собак становился все громче и злее. Уже по пояс в воде, зачем-то оглянуласьна повозку.

В проеме появился, ухватившись руками за края, спасенный еюФарамунд.

Тревор с гиком подогнал коня к Лютеции, брызги широкимиструями окатили ее до головы. Дрожащими пальцами торопливо ухватилась застремя. С другой стороны Лютеции плыл Редьярд. Он тоже держался за стремя,другой рукой помогал девушке держать голову над водой. Ее золотая коса намокла,тянула на дно.

За их спинами на берегу послышался шум, лай собак, тресккустов. Тревор оглянулся. Через зеленые ветви проломились огромные псы. Ихзанесло к самой воде, всадники остановили бешеный бег коней на возвышении. Троесразу сдернули с седельных крюков луки. Тревор увидел, как их руки поспешно накладываютстрелы, отвернулся и поплыл быстрее.

Стреляли, как он понял с удивлением, не по ним. А когдаоглянулся еще раз, увидел, как вслед медленно плывет человек в серой полотнянойрубахе. Движется по реке медленно, то и дело зарываясь головой под волны. Однарука болталась безжизненно, а плыл как-то странно, одними ногами. В тот момент,когда стрелы сорвались с луков, он, не поворачивая головы, ушел под воду.

Тревор еще дважды оглянулся, но Фарамунд не показывался, алучники только теперь начали стрелять вдогонку уже ему, плывущему последним.Одна из стрел ударила в плечо, но кожаный доспех выдержал. Остальные стрелышлепали в воду, как прыгающие с берега лягушки. Да еще конь дернулся и ржанулжалобно: железный клюв долбанул на излете в толстый круп.

С середины реки противоположный берег выступил из туманаотчетливо. К воде подбежали с десяток мужчин. У троих при себе были луки, упрочих за поясами торчали плотницкие топоры. Некоторые вбежали в воду до пояса,подхватывали обессилевших пловцов, тащили на берег.

Расталкивая народ, с берега к самой воде спустился грузныймужчина похожий на могучего лесного кабана. Всклокоченные рыжие волосы блестелив солнечных лучах как медная проволока. Такая же рыжая борода закрывала бы шею,если бы она была: голова сидела прямо на плечах, массивных, округлых. Маленькиеглазки придирчиво уставились на мокрых людей.

— Что за бродяги?

Рык его был могучий, исполненный силы и свирепости. Треворвыбрел из воды, ведя под уздцы коня. Вода с обеих лила ручьями.

— Просим... защиты... — выговорил он. — Менязовут Тревор, а это мои родственники — Редьярд из рода Лесного Медведя иЛютеция Белорукая из рода славного Фабия, римского патриция и сенатора, которыйведет свой род от самого Муция Сцеволы. С нами шесть человек сопровождения. Явезу племянницу к ее отцу!

— Вот так? По воде?

— Савигорд, — ответил Тревор зло. — Савигордпреследует нас!

Мужчина угрюмо кивнул:

— Савигорд? Знаю такого. Меня зовут Свен. Свен Из Моря!Я хозяин этого бурга и этого люда. Вам укажут свободные помещения! Потом решим,что с вами делать.

Его налитые кровью глаза бесцеремонно уставились на Лютецию.Мокрое платье прилегало к телу, обрисовывая каждую черточку. Она вздрагивала отхолода, при каждом движении ее полные упругие груди покачивались.

— Это и есть племянница?

Редьярд торопливо вытащил из кожаного мешка сухой плащ,Лютеция, стуча зубами, поспешно закуталась до подбородка. Свен хмыкнул, взглядего маленьких глазок скользнул поверх плеча Клотильды.

Двое местных, пошатываясь, тащили из воды крупного мужчину.Тот обвисал на их руках, мокрая одежда прилипла к телу. Видны были грязныеповязки, сквозь которые проступали светло-розовые пятна.

Свен нахмурился:

— А это еще кто?.. У нас нет лекаря. Бросьте егообратно.

Лютеция обернулась. Тонкие брови взлетели в великомудивлении:

— Ой, он сумел переплыть? Благородный Свен, этотчеловек спас мне жизнь!.. Его нужно обязательно взять, оказать помощь.

А Тревор добавил:

— Если выживет, то у тебя не будет лучшего стрелка излука.

Свен поколебался. Фарамунд вздрогнул, с усилием поднялголову. Свен несколько мгновений вглядывался в полумертвое лицо. Лютециязатаила дыхание, и все вокруг, казалось, перестало дышать.

— Ладно, — проронил Свен, наконец. — Берите иего. Теддик... где Теддик? Ага, Теддик, проводи наших гостей в левуюпристройку. Там ясли для коней еще не поставили?

— Нет, господин.

— Прекрасно. Принеси туда столы. А спать пока придетсяна сене.

Им дали кров и еду, а для измученных людей, что еще нужно?Вечер перешел в ночь, многие попадали на мягкое душистое сено, сразупроваливаясь в мертвый сон. Когда настало утро, почти все чувствовали себяотдохнувшими: все-таки не у костра спали на голой мокрой земле, а под крышей насене!

До самого полудня чинили конскую упряжь, подшивали сапоги.Местные помогали, чем могли, кузнец заново перековал коней, женщины поделилисьодеждой. Лютеция поблагодарила Свена за гостеприимство, потом вспомнила:

— Мы по дороге подобрали человека... я говорила, онспас мне жизнь! Где он?

От Свена пахло рыбой, словно он не только вышел из моря, нои питался все еще сырой протухшей рыбой. Запах рыбы и плохого пива смешивался вжуткую вонь, Лютеция старалась держаться с подветренной стороны.

— Не тревожься, красавица. Его никто не выгнал.

— А где он?

— Спит и ест с моими слугами. А я их содержу неплохо!Кто хорошо обращается со слугами, тому они верны.

Успокоенная, она повернулась к Тревору:

— Дядя, тебе не кажется, что мы достаточно пользовалисьгостеприимством благородного Свена? У него своих дел и забот достаточно. Когдаты думаешь, мы сможем выехать завтра утром?

Тревор развел руками:

— Кони отдохнули, а мужчины должны уметь жить безотдыха. Хоть прямо сейчас, моя прелесть!

Свен закусил губу. Острые глаза из-под кустистых бровейсмотрели испытующе, на лице проступило колебание.