— Что сегодня в дневной программе? — спросил он устало.

Она ответила, не поднимая головы:

— Пьеса. Начинается через десять минут с переходом на всечетыре стены. Мне прислали роль сегодня утром. Я им предложила кое-что, этодолжно иметь успех у зрителя. Пьесу пишут, опуская одну роль. Совершенно новаяидея! Эту недостающую роль хозяйки дома исполняю я. Когда наступает моментпроизнести недостающую реплику, все смотрят на меня. И я произношу эту реплику.Например, мужчина говорит: «Что ты скажешь на это, Элен?» — и смотрит на меня.А я сижу вот здесь, как бы в центре сцены, видишь? Я отвечаю… я отвечаю… — онастала водить пальцем по строчкам рукописи. — Ага, вот: «По-моему, это простовеликолепно!» Затем они продолжают без меня, пока мужчина не скажет: «Тысогласна с этим, Элен?» Тогда я отвечаю: «Ну, конечно, согласна». Правда, какинтересно, Гай?

Он стоял в передней и молча смотрел на неё.

— Право же, очень интересно, — снова сказала она.

— А о чём говорится в пьесе?

— Я же тебе сказала. Там три действующих лица — Боб, Рут иЭлен.

— А!

— Это очень интересно. И будет ещё интереснее, когда у насбудет четвёртая телевизорная стена. Как ты думаешь, долго нам ещё надо копить,чтобы вместо простой стены сделать телевизорную? Это стоит всего две тысячидолларов.

— Треть моего годового заработка.

— Всего две тысячи долларов, — упрямо повторила она. — Немешало бы хоть изредка и обо мне подумать. Если бы мы поставили четвёртуюстену, эта комната была уже не только наша. В ней жили бы разныенеобыкновенные, занятые люди. Можно на чём-нибудь другом сэкономить.

— Мы и так уж на многом экономим, с тех пор как уплатили затретью стену. Если помнишь, её поставили всего два месяца назад.

— Только два месяца? — Она остановила на нём задумчивыйвзгляд.

— Ну, до свидания, милый.

— До свидания, — ответил он, направляясь к выходу, но вдругостановился и обернулся. — А какой конец в этой пьесе? Счастливый?

— Я ещё не дочитала до конца.

Он подошёл, взглянул на последнюю страницу, кивнул головой,сложил сценарий, вернул его жене и вышел на мокрую от дождя улицу.

Дождь уже почти перестал. Девушка шла посередине тротуара,подняв голову, и редкие капли дождя падали на её лицо. Увидев Монтэга, онаулыбнулась.

— Здравствуйте.

Монтэг ответил на приветствие, затем спросил:

— Что это вы делаете? Ещё что-то придумали?

— Ну да, я же сумасшедшая. Как приятно, когда дождь падаеттебе на лицо! Я люблю гулять под дождём.

— Мне бы не понравилось — ответил он.

— А может, и понравилось бы, если бы попробовали.

— Я никогда не пробовал.

Она облизнула губы.

— Дождик даже на вкус приятен.

— Всегда вам хочется что-то пробовать. — сказал он. — Хотьраз, да попробовать.

— А бывает, что и не раз, — ответила она и взглянула на то,что прятала в руке.

— Что там у вас? — спросил он.

— Одуванчик. Последний, наверно. Вот уж не думала, что найдуодуванчик так поздно осенью. Теперь нужно его взять и потереть под подбородком.Слышали когда-нибудь об этом? Смотрите! — Смеясь, она провела цветком у себяпод подбородком.

— Зачем?

— Если останется след — значит, я влюблена. Ну как?

Что было делать? Он взглянул на её подбородок.

— Ну? — спросила она.

— Жёлтый стал.

— Чудесно! А теперь проверим на вас.

— У меня ничего не выйдет.

— Посмотрим. — И, не дав ему опомниться, она сунулаодуванчик ему под подбородок. Он невольно отшатнулся, а она рассмеялась. —Стойте смирно!

Оглядев его подбородок, она нахмурилась.

— Ну как? — спросил он.

— Какая жалость! — воскликнула она. — Вы ни в кого невлюблены!

— Нет, влюблён.

— Но этого не видно.

— Я влюблён, очень влюблён. — Он попытался вызвать в памятичей-нибудь образ, но безуспешно. — Я влюблён, — упрямо повторил он.

— Не смотрите так! Пожалуйста, не надо!

— Это ваш одуванчик виноват, — сказал он. — Вся пыльца сошлавам на подбородок. А мне ничего не осталось.

— Ну вот, я вас расстроила? Я вижу, что расстроила.Простите, я, право, не хотела… — она легонько тронула его за локоть…

— Нет-нет, — поспешно ответил он. — Я ничего.

— Мне нужно идти. Скажите, что вы меня прощаете. Я не хочу,чтобы вы на меня сердились.

— Я не сержусь. Так, чуточку огорчился.

— Я иду к своему психиатру. Меня заставляют ходить к нему.Ну я и придумываю для него всякую всячину. Не знаю, что он обо мне думает, ноон говорит, что я настоящая луковица. Приходится облупливать слой за слоем.

— Я тоже склонён думать, что вам нужен психиатр, — сказалМонтэг.

— Неправда. Вы этого не думаете.

Он глубоко вздохнул, потом сказал:

— Верно. Я этого не думаю.

— Психиатр хочет знать, почему я люблю бродить по лесу,смотреть на птиц, ловить бабочек. Я когда-нибудь покажу вам свою коллекцию.

— Хорошо. Покажите.

— Они то и дело спрашивают, чем это я всё время занята. Я имговорю, что иногда просто сижу и думаю. Но не говорю, о чём. Пусть поломаютголову.

А иногда я им говорю, что люблю, откинув назад голову, воттак, ловить на язык капли дождя. Они на вкус, как вино. Вы когда-нибудьпробовали?

— Нет, я…

— Вы меня простили? Да?

— Да. — Он на минуту задумался. — Да, простил. Сам не знаюпочему. Вы какая-то особенная, на вас обижаешься и вместе с тем вас легкопростить. Вы говорите, вам семнадцать лет?

— Да, будет через месяц.

— Странно. Очень странно. Моей жене — тридцать, но иногдамне кажется, что вы гораздо старше её. Не понимаю, отчего у меня такое чувство.