— Кому это неймется в такую рань? — простоналаона, потянувшись за трубкой. Голова болела, во рту было сухо, руки дрожали.Короче, Надежда Николаевна Лебедева, приличная интеллигентная женщина среднихлет, маялась самым вульгарным похмельем.

— Стыд какой! — вполголоса проговорила она. —Вроде и пила-то совсем немного, и только хорошее вино.., нет, надо с этимсовсем завязывать, такие развлечения уже не для меня…

С этими словами она уронила телефонную трубку, сползла скровати, отыскала трубку и поднесла ее к уху.

— Алло, — проговорила Надежда, сама не узнаваясвоего голоса, — я вас слушаю!

— Что-то у тебя голосок не того, хриплыйкакой-то, — ехидно сказала Алка в трубку, — головка не болит?

— Болит, — недовольно призналась Надежда, а тычего это в такую рань поднялась?

— Да понимаешь, Тимофеев приучил Дика в семь утрагулять, — призналась Алка, — он его перед работой выводит. Так что япосопротивлялась час с небольшим, а потом пришлось вставать.

Надежда подумала, что не зря она всегда верила в Дика.Поднять Алку с кровати если не надо на работу — вещь абсолютно невыполнимая.

— И вот пока мы прогуливались, — продолжалаАлка, — я все думала…

— Думать полезно, — машинально вставила Надежда.

— И как-то рассердилась я на Люську, — говорилаАлка, не обращая внимания на Надеждино плохое настроение, — и решила, чтопозвоню ему и все выскажу.

— И что? — заинтересовалась Надежда. —Позвонила?

— Могла бы и не спрашивать, — самодовольнозаметила Алка, — ты же меня давно знаешь, если я что задумала — тообязательно сделаю.

— Это точно! — не могла не согласиться Надежда.

— Так вот, звоню я по телефону, что Люська в прошлыйраз дал, когда мы с ним столкнулись на площади Восстания…

— Как это?

— Ну, я дорогу переходила, а он на машине ехал. Точнее,как раз остановился. Меня узнал, как заорет: Алка! Сколько лет, сколько зим! Ноя в Комитет по образованию опаздывала на совещание, так что в машину к нему несела, он только визитку мне сунул и велел звонить.

— Ты мне про это не говорила! — обиженно завелаНадежда.

— Значит, забыла. Да я и визитку эту куда-то засунула.А тут с утра она сама откуда-то вывалилась, как будто нарочно. Ну, я ирешилась.

Там Люськин мобильный, так вот, отвечают мне, что абонентнаходится вне зоны действия.

— Да он вообще мог за два года номер сменить!

— Допустим. Ну, меня заело, звоню по рабочему. Никто неотвечает. Тогда я по домашнему.

Услыхала мужской голос и говорю ему прямо, что мол, Люська,ты гад ползучий! Что вчера устроил? Совесть, говорю, у тебя есть?

— И что? — Надежда уже примерно представляла, чтоуслышит.

— Как заорет он — телефонное хулиганство! сообщилаАлка. — Я тогда извиняюсь и прошу Илью Цыпкина. А тот тип отчего-то ещебольше разозлился и обозвал меня, потом трубку бросил.

— Все ясно, — резюмировала Надежда, — тыпопала к Люськиной третьей жене.

— Да нет, голос точно мужской был…

— Ну, она наверное снова замуж вышла, конечно тот,новый муж про Люську и слышать не желает! Да ты еще небось рано трезвонитьначала… Ладно, Алка, может он сам позвонит, когда совесть замучает… — ссомнением сказала Надежда.

И только она повесила трубку, как телефон зазвонил снова.

— Простите, — проговорил довольно холодный иозабоченный женский голос. — Это Надя?

— Это Надежда Николаевна! — строго ответилаЛебедева, чтобы с самого начала поставить неизвестную собеседницу на место.

К тому же голова действительно болела, и совершенно не былонастроения болтать по телефону с незнакомыми людьми.

— Простите, — повторила незнакомка, — Илья неназывал мне вашего отчества…

— Кто? — удивленно переспросила Надежда.

— Иля! Илья Цыпкин! Я Лена, его жена…

— Ах, вы Люськина жена! — сообразила наконецНадежда. — Которая?

Видимо, похмелье отбило у нее прирожденный такт.

— Настоящая, — посуровев, ответиласобеседница, — в смысле, теперешняя.

— А, так это с вами он ходил в детский сад! —сообразила Надежда и добавила:

— Очень приятно познакомиться! Как ваше отчество?

— Это сейчас неважно, — в голосе женщины сновазазвучала холодная заинтересованность. Я хотела спросить.., ведь вы вчера быливместе с Ильей?

— Да… — напряженным голосом ответила Надежда, пытаясьпонять, к чему клонит ее собеседница и не собирается ли она с утра пораньшеустроить ей сцену ревности. — Мы были вместе на вечере выпускников…

— Да-да, — подхватила Лена, причем в голосе ее небыло ни ревнивых, ни враждебных ноток, а только интерес. — Так вот, вы незнаете, куда он после этого вечера отправился?

— То есть как… — реакция у Надежды Николаевны послевчерашнего притупилась, соображала она очень медленно.

— Дело в том, что он не вернулся домой, проговорилаЛена весьма сдержанно. — И я бы хотела знать, где он сейчас находится.

— Как.., не вернулся? — Надежда очень своевременнозакашлялась.

Это дало ей возможность выиграть немного времени и собратьсяс мыслями. Значит, Люська вчера не вернулся домой! Может быть, действительновстретил новую женщину своей мечты? Или с ним что-то случилось? Как бы несказать чего-нибудь лишнего!

— Дело в том, — откашлявшись и окончательно взявсебя в руки, заговорила Надежда. — Дело в том, что мы.., что я.., короче,я не видела, когда он ушел. Только что был, и вдруг раз — и нету!

— Да что вы говорите? — в голосе ее собеседницызазвучали саркастические нотки. — А у меня есть сведения, что из ресторанаушел он с вами и с вашей подругой Аллой Тимофеевой.

«Интересно, откуда у нее эти сведения? — в полномизумлении подумала Надежда. — Похоже, у нее в среде наших одноклассниковсвой засланный казачок. И кто же это?»

— Вы хотите сказать, — ледяным тоном началаона, — что я прячу вашего мужа под кроватью? Уверяю вас, его здесь нет!

— Простите! — спохватилась ее собеседница.Кажется, я неудачно выразилась. Поймите, я совершенно не ревную, только этогоне хватало, просто мне нужно знать, где он сейчас.

Надежда Николаевна почувствовала, что Люськина жена хочетзнать не столько где ее муж, сколько с кем.

— Да я понятия не имею! — рассердилась она.

Ей был очень неприятен этот разговор. Незнакомая женщиназвонит и чего-то от нее требует. А она. Надежда, вынуждена оправдываться, хотясовершенно ни в чем не виновата.