— Вы ошиблись, — стараясь скрыть испуг, сказалая. — Меня зовут Анна.

— Ах да, конечно. — Улыбка у него вышла кривой ичересчур насмешливой. — Простите, я ошибся. Конечно, Анна.

Я устроилась за столом спиной к нему, но он тут же возникрядом, подвинул стул и вновь принялся ухмыляться.

— У вас что, такой способ знакомиться сженщинами? — нахмурилась я, он засмеялся, а я добавила:

— Я замужем, если это вам интересно, и, извините загрубость, мой муж вам свернет шею. Особо крепким парнем вы не выглядите, а моймуж чемпион по карате.

— Надо же, как не повезло. Хотелось бы на неговзглянуть, вдруг он не такой уж и страшный.

— Не советую, — сказала я, поднялась и взяласумку.

— Кончай дурить. — Он схватил меня за руку. —Не могла же ты меня не узнать. Это просто смешно.

Я резко опустилась на стул, глядя в его лицо, а он, точножелая помочь мне, снял очки и бросил их на стол.

— Ну, теперь узнала?

— Как вас зовут?

Он хмыкнул и дурашливо пропел:

— Анатолий. Еще вопросы есть?

— Да. Мы знакомы?

— О господи… конечно, мы знакомы. У тебя что, памятьотшибло?

— Да, — кивнула я, глядя на него.

— Что? — хмыкнул он.

— У меня отшибло память. Если вы хотите, чтобы я васвспомнила, расскажите, когда и где мы встречались.

— Ах вот как. — Он засмеялся. — Здорово. Это,наверное, очень удобно, когда память отшибает.

— Это вы были на синем «Фольксвагене»?

— Я.

— Вы следили за мной?

— Почему следил? Я неожиданно увидел женщину, котораяисчезла из моей жизни несколько месяцев назад, и решил узнать, как у неё деда.

— Почему вы назвали меня Ксенией?

— Просто так, — пожал он плечами. — Шутка.

— Вы сумасшедший, — поднимаясь из-за стола,сказала я. — Если произнесете ещё хоть одно слово, я позову милицию.

— Разумеется, милицию. Знаешь, это было бы забавно. ТыШульгина Анна Ивановна, так? Двадцать четыре года, место рождения городЕкатеринбург. Вроде бы ничего не напутал?

— Мы что, действительно знакомы? — насторожиласья.

— Точно. — Он схватил меня за руку, больносжал. — Я тебе больше скажу, у тебя есть наколка, так? Очень миленькаятакая штучка на внутренней стороне бедра. Подожди-ка, дай вспомнить, на левойноге или на правой? На левой, точно. Угадал? — Я густо покраснела и выдернуларуку.

— Кто вы? — спросила я зло, а он рассмеялся:

— Я — твоя недремлющая совесть. Устраивает?

— Я думаю, вы сумасшедший сукин сын. — Голос мойне дрожал, и даже особого волнения я не испытывала, только злость. — Я незнаю, откуда вам все это известно, но если вы ещё раз попытаетесь заговорить сомной…

— Я понял, можешь не ораторствовать. Ты — это вовсе неты, совсем другой человек. Замужняя женщина, которая мечтает о ребенке.

Не помню, как я выскочила из кафе, и смогла прийти в себя,только оказавшись дома. «Я так и не увиделась с Андреем», — думала я,глядя на телефон. Точно угадав мои мысли, муж позвонил, я подпрыгнула, услышавзвонок, и поняла, как напряжены мои нервы.

— Привет, детка, — сказал Андрей. — Где тыбыла? Я звоню в третий раз.

По привычке я собралась сразу же все рассказать ему, новдруг споткнулась на первой фразе и сказала:

— Я хотела увидеться с тобой в обед.

— Да? И что?

— Не застала тебя в кафе.

— Я уезжал по делам.

— По каким делам? — помедлив, спросила я.

— Вернусь домой, расскажу. У тебя печальный голос.Скучаешь?

— Нет. Я глажу белье и смотрю телевизор. — Какогочерта я соврала?

— Отлично, тогда до встречи. — Он повесил трубку,а я заметалась по квартире. «Почему я ему не сказала? — думала я,переставляя посуду на кухонной полке. — Например, о звонке травматолога…Врач усомнился в том, что я попала в аварию, но что же ещё могло произойти сомной? Да все, что угодно. Я ведь действительно ничего не помню. И эта встреча вкафе, какой-то сумасшедший Анатолий… Откуда он может знать о моей татуировке?»

Татуировка у меня действительно была. Очень странная, на мойвзгляд, да и место для неё я выбрала, мягко говоря, необычное. Андрейрассказать о ней ничего не смог, утверждая, что на момент нашего знакомства онауже была, а её происхождение я держала в секрете. Если я сама не вспомню, этонавсегда останется тайной. И вдруг появляется человек, который знает об этойтатуировке. Что ещё ему известно обо мне? Следовало бы его расспросить… Тут явспомнила его взгляд и усмешку и поняла, что дело это безнадежное. Теперьглавное: рассказать Андрею об этом парне или нет? Если рассказать о встрече,придется сообщить и о татуировке. И что тогда подумает мой муж? То же, что и яминуту назад: этот самый тип с гнусной ухмылкой и злыми глазами когда-то былблизким мне человеком… до моего замужества, разумеется. Я даже мысли недопускаю, что могла бы изменить Андрею. А что, если сам Андрей решит иначе?Господи, что же мне, молчать? Еще эта авария… А что, если в действительности небыло никакой аварии, а было что-то постыдное, мерзкое, что-то связанное с этимтипом в кафе? Что-то такое, о чем мой муж предпочел забыть из благородства,простив меня? Чушь. Мелодрама какая-то… Если бы я могла вспомнить, хотьчто-нибудь, хоть какой-то отрывок, зацепиться за него и тянуть, как за ниточку:воспоминание за воспоминанием…

Я ничего не скажу Андрею, пока не пойму, что происходит (ачто, собственно, происходит?), по крайней мере до тех пор, пока не встречусь впонедельник с врачом и не выясню все, что касается моей травмы.

Я понемногу успокоилась и даже смогла заняться кое-какимидомашними делами. Вечером позвонил Андрюша и пожелал мне спокойной ночи. Ялегла спать и впервые увидела сон, то есть впервые с того момента, как все осебе забыла. Должно быть, раньше сны мне снились, потому что я знала, что такоесны.