Она положила трубку на рычаг и упала в кресло.

– Господи, до чего же утомительно! Ну как?

– Неплохо, – сказал Пуаро.

– Я решила зацепиться за старичка. Тогда вы увидите и всехостальных, что, полагаю, вам и нужно. А женщина, если дело идет о науке,обязательно что-то да напутает, так что, когда приедете к ним, можете придуматьчто-нибудь более подходящее и убедительное. Ну а теперь хотите послушать, чтоона говорила?

– Насколько я понял, какие-то сплетни. Что-то о здоровьемиссис Рестарик?

– Совершенно верно. Видимо, у нее было какое-то таинственноенедомогание – что-то с желудком, и врачи так ничего и не определили. Ееположили в больницу, и она поправилась, но причину не нашли. Она вернуласьдомой, и все началось сначала, и опять врачи не могли ничего определить. И тутпошли разговоры. Легкомысленная сиделка что-то сболтнула своей сестре, тасообщила соседке, а та отправилась на работу и сообщила кому-то еще, мол, какстранно! И тут пошли разговоры, что, наверное, муж хочет ее отравить. Обычныепри таких обстоятельствах сплетни, и уж в данном случае – абсолютно нелепые.Ну, тут мы с Наоми подумали, что, может быть, иностранная прислуга. Только она,собственно, не прислуга, а что-то вроде секретарши-чтицы при старичке – но,собственно, невозможно придумать причины, с какой стати она начала бы угощатьмиссис Рестарик гербицидами.

– По-моему, вы отыскали их несколько.

– Ну, всегда можно найти что-то…

– Убийство требуемое… – задумчиво произнес Пуаро. – Но покаеще не совершенное.

Миссис Оливер въехала во внутренний двор Бородин-Меншенс. Нашестиместной автостоянке не было свободного места. Но пока миссис Оливерколебалась, не зная, на что решиться, одна из машин, развернувшись заднимходом, укатила, и она ловко въехала на освободившийся прямоугольник.

Миссис Оливер выбралась из машины, захлопнула дверцу иостановилась, поглядывая на небо. Полый квадрат этого дома был построенотносительно недавно на пустыре, оставленном бомбой во время последней войны.Его, подумала миссис Оливер, словно перенесли сюда целиком из какого-тоамериканского предместья, убрали с него рекламную надпись вроде «Бритвенныелезвия „Перышко жаворонка“ и поставили тут в качестве многоквартирного дома.Вид у него был строго функциональный, и тот, кто его воздвиг, безусловно,презирал любые архитектурные украшения.

Был час пик. Кончался рабочий день, машины и люди покидалидвор или, наоборот, въезжали и входили в него.

Миссис Оливер взглянула на свои часы. Без десяти семь. Самоевремя, решила она. Тот час, когда работающие девушки, предположительно, успеливернуться домой, чтобы либо привести в порядок макияж, облачиться в тугиебрючки в обтяжку или во что-нибудь еще по своему вкусу и отправиться провестивечер где-то еще, либо заняться домашними делами: простирнуть белье и чулки. Вовсяком случае, наиболее удобное время для задуманного визита. Восточный изападный корпус были абсолютно одинаковы с большими, открывающимися в обестороны дверями точно в центре. Миссис Оливер двинулась налево, но тут же убедиласьв своей ошибке. Номера на этой стороне были от сотого до двухсотого. Ейпришлось повернуть обратно.

Квартира номер 67 была на шестом этаже. Миссис Оливер нажалана кнопку лифта. Дверцы разъехались с угрожающим лязгом, и миссис Оливер,зажмурившись, нырнула в зияющую пасть. Современные лифты ее пугали.

Бум! Дверцы сомкнулись. Лифт взлетел и тут же остановился(это тоже было очень страшно!). Миссис Оливер метнулась наружу, какперепуганный кролик.

Поглядев на стену, она направилась по коридору вправо, покане увидела дверь с металлическими цифрами 67 в центре. При ее приближениисемерка отвалилась и упала прямо ей на ногу.

– Этому дому я не нравлюсь! – сказала миссис Оливер, морщасьот боли, осторожно подняла семерку и водворила ее на место, нажав на шпенек.Потом надавила на кнопку звонка. Может быть, никого нет дома?

Однако дверь открылась почти сразу.

Миссис Оливер увидела высокую красивую девушку в темномэлегантном костюме с очень короткой юбкой, в белой шелковой блузке и элегантныхтуфлях. Ее темные волосы были зачесаны кверху, лицо подкрашено очень умеренно,но почему-то миссис Оливер ее чуть-чуть испугалась.

– О! – сказала миссис Оливер, понукая себя произнестинаиболее верные слова. – Мисс Рестарик случайно не у себя?

– Нет. К сожалению, ее нет дома. Что-нибудь ей передать?

Миссис Оливер еще раз произнесла «О!» и только потомпродолжила свою игру, предъявив довольно неряшливый пакет из оберточной бумаги.

– Я обещала ей книгу, – сказала она. – Одну из моих, которуюона не читала. Надеюсь, я не перепутала. А она скоро вернется?

– Право, не могу сказать. Я не знаю, что она делает сегоднявечером.

– О! Вы мисс Риис-Холленд?

Девушка как будто немного удивилась.

– Да.

– Я знакома с вашим отцом, – пояснила миссис Оливер ипродолжала: – Я миссис Оливер. Я пишу книги, – добавила она виноватым тоном,которым всегда делала это признание.

– Вы не войдете?

Миссис Оливер приняла приглашение, и Клодия Риис-Холлендпроводила ее в гостиную. Обои везде в квартире были одинаковые – с узором поднекрашеные доски. Жильцам предоставлялось право вешать на них своисверхсовременные картины или украшать их как им заблагорассудится. Современнаявстроенная мебель: шкаф, книжные полки и прочее, большой диван и раздвижнойстол. Жильцы имели право добавлять свое. Гостиная могла похвастать ииндивидуальными штрихами: на одну стену был наклеен колоссальный Арлекин, надругой среди пальмовых листьев качались обезьяны.

– Норма, конечно, будет в восторге от вашей книги, миссисОливер. Можно предложить вам что-нибудь выпить? Херес? Джин?

Миссис Оливер отказалась.

– Какой у вас тут великолепный вид, – заметила она,поворачиваясь к окну, и замигала, ослепленная лучами заходящего солнца.

– Да. Но когда ломается лифт, подниматься сюда не так ужвесело.

– Неужели подобный лифт позволяет себе ломаться? Он такой…такой роботообразный.

– Установлен недавно, но на пользу ему это не пошло, –сказала Клодия. – Его то надо регулировать, то еще что-нибудь.

В комнату вошла девушка, говоря на ходу:

– Клодия, не знаешь, куда я сунула…