В общем, не судьба мне насладиться кулинарным шоу, в подготовку которого я вбухал столько времени и сил. И «живьем» познакомиться с разумным, написавшим столь прельстившие меня комментарии к описанию разумных рас тоже было бы неплохо.

Однако ждет меня совсем другое: разумные жуки, слишком серьезно относящиеся к искусству. Та еще жесть.

— М-да, — я вздыхаю и позволяю себе на секунду помечтать, как здорово было бы в самом деле оказаться на таком конкурсе. Особенно если бы это была не виртуальность, а реальность, в которой у меня была бы возможность действительно попробовать все блюда, которые готовят конкурсанты… Все эти инопланетные ингредиенты — с ума сойти, если бы они были настоящими. Интересно, удалось бы выявить еще один основной вкус, вроде горького-сладкого-кислого-умами?

— К сожалению, вот теперь нас уже ждут, — сочувственно говорит Бриа.

— Если бы вы меня любили, уладили бы это дело самостоятельно, — вздыхаю я. — Например, кровавым убийством лидеров диаспоры саргов.

— Увы, капитан, — столь же серьезным тоном отвечает Бриа, — я никак не могу в вас влюбиться: у меня слишком развито чувство субординации.

Озадаченно хмыкаю. Надо же, а я-то решил, что она сегодня далека от своего флиртующего настроения!

* * *

Конференц-зал возле рубки давно уже стал для меня родным и уютным. Если бы мебель тут стояла из Икеи, того и гляди вообразил бы, что и в самом деле провел здесь свое детство!

А вот сарги… нет, не могу сказать, что непривычны. Сэми, Айри и Лари, а также их председатель Гра-Пок, абсолютно такие же, как и раньше: неотличимые друг от друга, нечто среднее между тараканами и мотыльками, ролики на лапах добавляют сюрреализма. Женская часть этого квартета по-прежнему говорит хором, на все лады восхваляя правоту председателя, который выступает этаким премьер-певцом.

Изменилось… качество общения? Нет, настрой.

Сарги начинают переговоры с того, что одна из помощниц председателя сразу катит на меня бочку.

— По вашей вине мы оказались в сложной ситуации, — говорит она. — Наше правительство видит в ваших действиях враждебный акт.

— Если вы не желаете эскалации конфликта, то вы немедленно приостановите проект зогг, — подхватывает вторая.

— Иначе мы бессильны будем повлиять на свое правительство, — припечатывает третья.

Гра-Пок величественно кивает на заднем фоне.

— Мы будем рассматривать это как угрозу национальной безопасности, — гудит он.

То есть они сразу призывают «большие пушки». Это все равно что если бы первоклассник при драке в песочнице начал бы с угрозы позвать брата-старшеклассника — еще до того, как ты потребовал назад отобранную формочку.

— Интересная позиция, — не могу понять, удивлена ли Бриа такому наезду: она отлично владеет собой. — Насколько я могу судить, объектов, значимых для национальной безопасности Великого Саргоната, в этой звездной системе нет.

— Художественное видение Великого Саргоната — это уже зона нашего влияния! — восклицает одна из помощниц Гра-Пока.

— Художественное видение — зона, нашим договором не определенная, — хладнокровно говорит Бриа. — Если вас что-то не устраивает, давайте вернемся к нему и обсудим.

— Давайте, — произносит вторая из саргов. — Согласно этому договору, вы оставляете выбор оформления газового гиганта на наше усмотрение!

— Нет, — возражает Бриа, — мы оставляем на ваше усмотрение только оформление его колец.

— Вы передаете нам права на художественную площадку, а это по умолчанию подразумевает, что она должна находиться в неизменном состоянии! — восклицает одна из саргов. Я уже перестал следить, которая из них это говорит; все равно от того, кто именно подает реплику, ничего не меняется.

— Вот ссылки на прецеденты, — говорит другая.

Она зажигает над столом голографический экран, на котором появляется мелкий убористый текст на незнакомом мне языке. Как ни концентрируюсь на нем, понятнее он не становится. Очевидно, дизайнеры и сценаристы игры поленились это все «переводить» для игрока.

Дальше они погружаются в разговор на юридическом суржике, который звучит для меня такой же абракадаброй, как обсуждение замены свечей в карбюраторе… или где там эти свечи должны находиться. В основном разговор крутится насчет того, как следует трактовать положение «художественное преобразование видимого окружения планеты — входит ли туда только то, что вокруг планеты, или сама она тоже? И как следует понимать положения, что заказчик обеспечивает условия для работы?

Все это еще тоскливее, чем тогда, когда договор об украшении колец заключали, а я думал, что они тогда побили рекорды. Особенно это кисло, если учесть, что никаких «реальных» норм межпланетного права в игре не существует, и препирательства идут либо между нердами, вообразившим себя юристами и увлеченно в это играющими (Бриа и операторы саргов), либо вообще между нердом и искусственным интеллектом. Я ведь саргов не настолько хорошо знаю, чтобы понять, «живые» они сейчас, или нет.

Ха, они что, думают, что я буду безучастно сидеть на обсуждении проблемы, в которой ничего не понимаю?

— Погодите, — говорю я, дождавшись подходящей паузы: стороны смотрят друг на друга особенно непримиримо, а воз и ныне там… в смысле, обсуждение буксует и не похоже, что оно в ближайшее время куда-то сдвинется. — Меня настораживает ваша готовность задействовать ресурс вашей метрополии. Вы что, и впрямь считаете, что дело того стоит?

Похоже, я совершил ошибку. На меня смотрят так, как будто я залез на стол, снял штаны и испражнился. Ну или, точнее, нарушил одно из неписанных правил.

Чуть запоздало соображаю, какое именно.

В школе я был довольно неплохим учеником. Не круглым отличником, но учился без троек. В седьмом или восьмом классе учительница биологии загребла меня и еще одну девчонку из успевавших и заставила писать работу про свойства воды (воду нужно было кипятить много раз и проверять процент получившихся тяжелых изотопов). Насколько я помню, эта работа выполнялась в школе много лет и ежегодно демонстрировалась же на выставке научных работ районного уровня. Никакой научной ценности она, понятное дело, не имела, но позволяла учительнице поставить галочку в журнал.

Так вот, я отлично запомнил презентацию этих работ в душном классе какой-то образцово-показательной городской школы: человек двадцать девочек (и один-два мальчика, помимо вашего покорного слуги) разного возраста, в основном, разбитых на пары, иногда на тройки. Работы были самые разные, от выдумывания «инопланетных» животных до переписи простейших, характерных для луж того или иного района. После окончания презентации задавались вопросы.

В основном они сводились к просьбе изложить какой-нибудь факт из презентации поподробнее. Я вопросов не задавал, потому что единственное, чего хотел — чтобы это все побыстрее кончилось. Но моя напарница, насколько я помню, девочка довольно шебутная, подняла руку и спросила: «А какова практическая ценность вашей работы?»