Вздрогнув, герцогиня ускорила шаг. Охранник молча шёл рядом, и лишь у комнат, когда она обернулась попрощаться, вдруг тихо спросил:

– Знаете, почему кон Рунгам нужны именно колдуньи?

– Почему? – отозвалась Арелис пересохшими губами, боясь услышать что-то страшное и непоправимое.

Шангей внимательно посмотрел на неё, в его взгляде девушке почудилась горечь.

– Заходите, – пробормотала она, завидев в конце коридора кого-то из слуг.

Он благодарно кивнул, шагнул внутрь и остановился, показывая, что не собирается надолго стеснять покой герцогини. Прикрыл дверь и произнёс:

– Сила, которую герцоги принимают на себя, настолько велика, что отражения оборотней, даже драконов, не выдерживают её. Только колдунья может её принять и облегчить участь. Колдуньи не до такой степени зависимы от своих отражений, особенно... светлые.

– Но ведь и на тёмных тоже женятся?

– Короли Эджерха давно смекнули, что к чему, и не спешат подбирать светлых колдуний. Мотивируя – в общем-то правильно, – что сильная светлая не выдержит постоянного контакта с Тьмой, а слабая... не всегда сможет принять проклятие кон Рунгов и разделить с ним ношу. Поэтому да, женятся и на тёмных. Но тёмные... к сожалению, тоже не всегда способны справиться с Тьмой. Если бы ринна Эмара, мать Ратмира, не ушла раньше времени, может быть, и Гедеон был бы ещё жив.

– Она была тёмной?

– Её сила была тёмной. Но сама ринна... она была очень хорошей. Тех, кого не может заполучить, Тьма просто... убивает.

«Но почему же тогда я?!» – едва не сорвалось с губ, Арелис даже вскинулась, однако остановила сама себя. Вряд ли Шангей ответит на этот вопрос, да и вообще, слишком много личного сегодня прозвучало, как для разговора с охранником.

Хотела спросить, для чего он ей это рассказывает – но подняла глаза и поняла. Он просто искренне переживал за своего повелителя. И знал, наверное, больше, чем ей того хотелось бы.

– Спасибо, – тихо произнесла.

Кивнув, Шангей вышел за дверь.

Плеск магического душа перекрывал тихий скрип двери. Тавор зашёл внутрь, огляделся, кивнул сам себе. Порядок.

Не успел сделать несколько шагов, как в воздухе сверкнуло заклинание – оборотень вскинул руку, останавливая. Неожиданно сильное, оно укололо ладонь, прежде чем раствориться, развеяв яркий рыжий след.

– Услышала? – хмыкнул оборотень, машинально лизнув рану. Слишком долго пробыл волком, слишком много нелюдских привычек осталось.

Кутаясь в тонкое, истёртое постояльцами, исстиранное полотенце, Лиса выглянула совсем из другого угла. Кивнула хмуро, отбрасывая за спину мокрые пряди.

– Ходят тут всякие, помыться не дают. Приходится быть настороже.

– Магию не экономишь, – Тавор прошёл в ванную, перекрыть всё ещё хлещущий душ.

– Оплатила, – хмыкнула девчонка.

– Украденными монетами?

– Ну что? Нашёл своих? – не захотела отвечать Лиса.

– Кое-кого нашёл. Деньги снял. Домой заглянул.

– А меня домой никогда не зовёшь.

Тавор какое-то время разглядывал её.

– Соларра. Ты стала такой красивой. Знаешь?

– Не знаю, – сердито фыркнула Лиса. После вдруг прищурилась, посмотрела на него: – Хотя нет, знаю. Палмер частенько это говорил.

– Он... что у тебя с ним?

– Не твоё дело.

– Моё как раз, – обманчивое безразличие скользнуло на лицо оборотня, скрывая эмоции. – Зачем ты к нему вернулась? Я же предупреждал...

– Ты? А куда мне было возвращаться? Он защищал меня от других... И у него стоит полог от ведьм и оборотней!

– Никакой полог не спасёт от Охотников.

– А вот спас, как видишь!

– Ты же знаешь, тебя другое защищает.

– Но ты же меня как-то находил! А у него – никто не нашёл! И если бы не Джерта...

– И что он требовал за своё покровительство? – мрачно осведомился Тавор.

– Что? – Лиса вдруг приосанилась, улыбнулась игриво. Одним движением скинула полотенце, снова отбросив непослушные рыжие пряди назад. Мягкий шаг вперёд, ещё один: – Ты же об этом? Да?

– Прекрати, – сглотнув, отвернулся волк.

– А если я тебе не нужна, какого... ящера ты пытаешься меня контролировать? Какое тебе дело, что, с кем и сколько у меня было? Папочка выискался? Я уже давно взрослая девочка!

Горячий взгляд оборотня прошёлся по девичьей фигурке, небольшой торчащей груди, узкой талии и скользнул ниже, обжигая.

– Сумасшедшая... – смазанным в пространстве рывком оборотень в долю мгновения оказался рядом, сжал девушку в руках. – Ты хоть представляешь, сколько времени у меня женщины не было? – пробормотал. – Провоцируешь?

– Да, – шепнула она прямо в губы.

Волк принюхался. Отстранился резко, отпуская.

– Ты... не была ни с кем. Ты девственна. Я чувствую. Даже сквозь все твои тарховы... примочки.

– И что? – тихо произнесла она, привстав на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ.

Тавор поднял полотенце, накрыл её плечи.

– Подонок! Так я и знала! – кулаки забарабанили в твёрдую мужскую грудь, на глаза навернулись слёзы злой обиды.

– Мне нечего тебе предложить, Соларра.

– Знаю, ты женишься на своей Арелис, а меня будешь продолжать кормить всякими сказками!

– Со сказками повременим, а поесть чего существенного я не прочь. Одевайся, сходим, покормлю, – Тавор указал на узел, что принёс с собой.

– Мерзавец, – буркнула Лиса, разворачивая грубую ткань.

– Подумал, тебе не помешает обновка.

– Не нужна мне твоя обновка, – снова буркнула рыжая, тем не менее вытаскивая и разворачивая плотные брюки с жакетом.

Тавор отвернулся к окну, разглядывая суматоху вечернего Миала и всячески избегая смотреть на спутницу.

– Зачем тебе на ней жениться? И что она делает у драконов?

– Она не сказала?

– Я не спрашивала, мне как-то было пофиг на какую-то влюблённую магичку! Я же не знала, что это твоя сестра.

– Влюблённую? – заинтересовался Тавор. – В кого?

– Уж не в тебя! Она там на ком-то личину проверяла.

– Её выдали замуж за герцога.

– Драконьего?

– Да.

– Так ты опоздал?!

– Нет. Не важно. Важно то, что она не хочет там оставаться, и это единственный способ ей помочь.

– Жена самого драконьего герцога? Ты сдурел? И почему тогда она бегала к этому... Вилору? И я ему сказала... ох.