– Что ты ему сказала? – Тавор даже обернулся пристально взглянуть, но натолкнулся на округлые полушария и поспешил вернуть взгляд в безопасное окно.

– Ничего. Что ты ещё узнал?

– Джерту не слышно?

– Слышно, – буркнула Лиса. – Похоже, она всё там же на островах.

Оборотень кивнул.

– Мне плохо без неё, – поёжилась Лиса, приближаясь уже полностью одетой.

– Знаю. Сам тебя с ней связывал.

– Так отвяжи!

– Тогда Йеарра тебя сразу же найдёт. А за ней и все остальные.

– Как вернуть Джерту?

– Я ведь говорил тебе, что вторую, воздушную салмандру, забрал домой.

– Как же я сразу не сообразила! – хлопнула себя по лбу Соларра. – Это она и есть, да? Арелис привезла её к драконам?

– Похоже на то.

– Но что им нужно на том острове?

– Подозреваю, где-то на нём находится водная саламандра.

– Триада, – пробормотала Лиса. Волк кивнул:

– Невероятно, но всё указывает на то. Если возникнет триада... это будет слишком хорошо для мира. И очень печально для тебя.

– Что будет с нашей связью?

– Не представляю. Поэтому и думаю, что тебе лучше вернуться к драконам со мной.

– Они пытались меня поймать! После этого ты исчез – я думала, они выследили тебя и... и... – девушка судорожно всхлипнула.

– Не они, – отозвался Тавор. – Хотя, возможно, именно их поиски и спровоцировали демонов.

– Едва узнают правду, они сдадут меня королю с его магом!

Оборотень промолчал, погрузившись в раздумья.

– Я устала убегать, – вздохнула Лиса.

– Я знаю, – Тавор повернулся, обнял, и рыжая опустила голову на его плечо.

***

Арелис то и дело приближалась к зеркалу в надежде разглядеть своего дракона, но наталкивалась на внимательный взгляд зелёно-оранжевого и снова продолжала кружение по комнатам. То ложилась, пыталась подремать, то вскакивала, не в силах успокоиться.

Наконец, решительно отворила дверь и почти сразу натолкнулась на Шангея. В душе шевельнулся укор совести: в отличие от неё, он-то обязан охранять, оставаясь часами в коридоре. Но, с другой стороны, не звать же охранника к себе? И без того уже не представляла, что здесь о ней думают.

Так и не решив, как поступить, герцогиня поинтересовалась:

– Ну что там?

– Герцог не появлялся.

– Лаата?

– Кес Арвей не нашли.

– Сбежала?!

– Не переживайте, едва кон Рунг поправится, призовёт её по отражению.

Ну да, всего-то. Арелис вздохнула.

– Поправится? – пробормотала с надеждой.

– Конечно, поправится, – уверенно отозвался Шангей.

Хотелось дойти до Дерева, проверить, что там. Сердце отчего-то щемило – она и не заметила, когда волнение за мужа сделалось таким сильным, что даже начало затмевать обиду. Вспоминались последние дни, сражения, как он израненный приходил в себя – тут, на её кровати. Бессонные ночи и постоянное незримое присутствие рядом. Какое-то страшное проклятие, которое он носит в себе.

– Отдохните, ваша светлость.

– Вы тоже можете отдохнуть, – обронила девушка, разворачиваясь обратно в комнаты. Шангей промолчал.

Мотаться по замку – не лучшее, что она могла сделать. Нужно поспать. А потом, со свежими мыслями, всё обдумать. Дождаться его пробуждения – ведь он проснётся?

«А вдруг, – мысль чёрной змеёй ужалила в самое сердце, – ему нужна именно Лаата? Вдруг потому и не стал сопротивляться привороту?»

Быть сосудом для снятия проклятия, в то время, когда он сходит с ума по другой – незавидная участь. Арелис сжала виски. И Санди как назло куда-то запропастилась, не появляется. Раньше хоть ей можно было выговориться.

Ещё раз вздохнув, девушка забралась в кровать – не снимая платья, чтобы в любой момент быть готовой сорваться с места.

Веки потяжелели, вокруг заструились какие-то лианы, ветви – смесь тёмной и светлой энергии, как тогда, в Родовом Дереве. Она падала вниз, в колодец, сон увлекал всё дальше, становясь всё невозможнее.

Откуда-то вышел Ратмир – глаза исходили Тьмой, она сочилась из его рук и волос, пугая, заставляя замирать.

«Прими», – шепнули губы.

«Да...» – словно зачарованная отозвалась Арелис, и тут же её накрыли картины. Те самые, какими так неосмотрительно поделился муж в Нави.

Они оглушали, завладевая сознанием, тело горело, наверное, ещё сильнее, чем тогда с Вилором, и во сне до безумия хотелось, чтобы всё это сделалось реальным. Его руки, губы, и, – едва ли не впервые призналась себе, – его страсть, безраздельно.

«Я не собираюсь брать женщину силой!» – вдруг резануло льдом воспоминания, и тут же возле уха зазвучал вибрирующий шёпот: «Тебе нельзя»...

Девушка в ужасе замерла, попятилась. Ветви растворились, нехотя выпуская, в последний момент почудился взгляд чёрно-красного дракона в обрамлении зеркальной рамы.

Арелис вгляделась, но обнаружила лишь простую комнату на постоялом дворе, с широкой кроватью и отдельной душевой.

И там, у окна с видом на вечерний Миал, Тавор – её Тавор! – целовался с этой несносной Лисой!

Она всегда считала Тавора своим. Видеть, как к нему заигрывает другая, да ещё и эта противная Лиса, оказалось выше её сил! С другой стороны маячил образ Лааты, извивающейся под Ратмиром, отдавая горечью. Никому не нужна!

Девушку подхватило, словно порывом ветра. Мелькнул, быстро исчезая, взволнованный взгляд зелёно-оранжевого дракона. Где-то вдалеке хлопнули, раскрываясь, крылья.

«Вот она!» – заверещал противный старушечий голос.

***

Сила возвращалась, наполняя артерии и вены энергией. Дракон отряхнулся, немного поколебался, пытаясь сообразить, где находится, в какой ипостаси и какая в данный момент лучше подходит.

Огляделся. Родовое Дерево. Как он сюда дотянул?

Вспоминался Вилор, его отчаянные призывы и попытки вести обоих драконов, и в Яви и в Нави, на пределе возможностей. И ещё Арелис – немного горько было осознавать, что её согласие всего лишь приснилось.

Сражение! Слившись с Деревом, которое простиралось на все Драконьи острова, соединяя каждого из первых дрекков, он поискал Тьму. И не нашёл. Ребята справились, многие из них были ранены и требовали его внимания. Но никто – смертельно.

Значит, сначала он довершит то, что собирался. Переговорит с женой. Всё остальное – потом.

Отражение нехотя выбралось в Навь. Покидать место силы оказалось почти болезненно. Полежать бы здесь ещё сутки – другие. Но к сожалению, времени на это не было. Столько всего нужно сделать. День отлежался – уже хорошо.