Он усадил следователя и Зою, смотревшую на него с сочувствием и жалостью, в красивой гостиной в кресла, развел руками.

– Вот кручусь. Не время разлеживаться по больницам. Надо жить, бороться, действовать ради детей… Ради детей… – Он потерял нить рассуждений, растерянно посмотрел на Рьянова.

В комнату шумно вошла Мария Кузнецова.

– А вот моя золотая помощница. Мой добрый ангел. Что бы я без нее делал!

Кузнецова сейчас была мало похожа на ангела. Губы ее были поджаты, глаза недовольно сузились. Женщина была в свободной блузе и широкой до пят юбке, делавших ее массивную прямую фигуру с воинственно выставленной грудью еще крупнее. Она грозовым облаком надвинулась на сидящих Рьянова и Лапшину, которая даже в полицейском мундире вдруг почувствовала себя беззащитной.

– Не время для любезностей, Аркадий Дмитриевич, мой друг, – сказала Кузнецова, не глядя на Неелова. – У наших гостей важное дело, а вы о пустяках. Спросим лучше, учли ли они нашу просьбу не беспокоить, не тревожить детей?

Ее слова прозвучали ультиматумом. По ее тону было понятно, что она готова защищать интересы детей Нееловых с непреклонностью, свойственной ее натуре.

Одинокая пенсионерка добровольно и совершенно бескорыстно взяла на себя заботы о чужих детях, близко к сердцу приняв их боль и трагедию. Она стала опорой и для их отца, который черпал в нежданной помощнице не только поддержку, но и, вдохновляясь ее примером, побуждал себя к жизни и деятельности. В роли покровительницы гнезда Нееловых, почти до основания разметанного бурями, Кузнецова присвоила себе право говорить и принимать решения за всех домочадцев. Бесцеремонность и бескомпромиссность Марии Кузнецовой, не давшие ей когда-то построить личную жизнь, теперь обратились против тех, кто, по ее мнению, излишне назойливо вторгался в границы оберегаемого несчастного семейства.

Сейчас такими агрессорами была в ее глазах эта пара следователей. Уведомленная о визите, она по телефону выразила Рьянову нежелание, чтобы детям, получившим душевные травмы, напоминали о страшных событиях. «Оставьте их в покое хотя бы на время!» – заявила она в трубку. Рьянов тогда ответил уклончиво. Теперь, на заданный Кузнецовой в лицо вопрос, он согласился не травмировать детей расспросами, если ему будет довольно сведений, полученных от нее и Аркадия Дмитриевича.

– Я уверен, что вы сможете прояснить все интересующие нас вопросы, и детей беспокоить не придется, – успокоил он женщину.

– Ах, я и Аркадий Дмитриевич в вашем полном распоряжении, можете мучить нас без жалости! – воскликнула она, словно восходя на эшафот ради благополучия детей. – Во имя торжества справедливости и правосудия!

– Да, мы расскажем все, что вспомним, задавайте любые вопросы! – замахал руками Неелов, поймав красноречивый взгляд Кузнецовой.

Рьянов кивнул и сказал:

– Сначала мне хотелось бы поговорить с вами, Мария Анатольевна. – Он сделал паузу, выжидающе посмотрел на Неелова. Тот не двинулся с места.

– Ну что же вы, Аркадий Дмитриевич, задерживаете? – напустилась на него Кузнецова, и только тогда Неелов, виновато всплеснув руками, встал и торопливо вышел. – Он просто не знает, что свидетелей положено допрашивать без присутствия других свидетелей, – снисходительно объяснила женщина и добавила, продолжая демонстрировать осведомленность бывшего сотрудника органов в следственной процедуре: – А вам, наверное, удобнее пройти за стол? Или записывать показания будет ваша помощница?

– Нет, мы не собираемся фиксировать беседу, – ответил Рьянов. – Я только хочу кое-что уточнить для себя, разобраться. Вы садитесь, и начнем. – И когда Кузнецова, тяжело опустившись на шелковые подушки дивана, перестала возвышаться над ним, сказал: – Ранее вы говорили, что Дмитрий Дмитриевич Неелов планировал убийство внука, это и явилось причиной конфликта между ним и вами. Объясните, откуда вам стало это известно?

– Слышала разговоры.

– Чьи разговоры?

– Неелова и Алексея Павловича Зацепина.

– Зацепина? Монаха Новогатинского монастыря?

– Да.

– Когда они вели эти разговоры?

– Почитай все время, последний раз – в день смерти.

– Чьей смерти? Зацепина?

– Да нет же! Смерти Неелова Дмитрия Дмитриевича.

Рьянов поднял брови.

– Подождите, как они могли разговаривать в день смерти Неелова, если к этому времени Зацепин был мертв?

Впервые Кузнецова задержалась с ответом.

– Так как? – поторопил Рьянов.

– А вот как. Я понимаю, что для вас это странно прозвучит, молодой человек, но Неелов обсуждал участь внука с мертвым Зацепиным.

Рьянов переглянулся с Зоей Лапшиной. Девушка слушала, приоткрыв алый ротик.

– Вы сейчас так не удивлялись бы, – между тем говорила Кузнецова, – если б сразу после убийства Неелова подробнее поинтересовались, кем я у него служила.

Вы и ваши коллеги, осматривавшие место преступления, посчитали меня прислугой в этом доме, экономкой? А я вела у академика спиритические сеансы. Я – медиум.

Видя, что ее объяснение не прибавило собеседникам ясности, она, для убедительности тряхнув головой с тугим мячиком волос на затылке, уточнила:

– Дмитрий Дмитриевич называл меня телефонисткой! Да-да, телефонисткой на линии между этим и тем светом. Вот по моей линии они с Зацепиным и созванивались.

Щеки Рьянова порозовели. Он не знал, как реагировать на удивительное признание Кузнецовой, и почувствовал, что зашел в тупик.

– Хорошо, – сказал он после паузы. – К этому мы еще вернемся. Поговорим вот о чем. Вы подтверждаете, что тело Дмитрия Дмитриевича Неелова обнаружила Надя Неелова?

– На ее крики прибежала я и увидела этот ужас.

– А Жгутова, работника по дому, вы в это время не видели?

– Нет. Я же рассказывала под протокол, как дело было. Неелов запер меня, потом выпустил, я забрала детей, поднялась с ними наверх. Потом Надя пошла в сад, чтобы запереть в клетку обезьяну. И я услышала ее ужасный крик. Очень прошу, не заставляйте ее снова переживать это, не бередите ее рану!

– Я бы хотел ее спросить, может, она видела этого Жгутова рядом с телом дедушки. – В голосе Рьянова появились просительные нотки.

– Никого она не видела, поверьте мне! А вы что, подозреваете этого Жгутова? Это он?.. – Кузнецова поднесла ладонь к горлу.

– Он главный подозреваемый, Мария Анатольевна… А нож, которым был убит Неелов, вы не брали в руки? А Надя? А Никита?

– Нет, ни я, ни Надя, ни Никита.

– Мне бы все-таки хотелось это услышать от них…

– Какой вы, однако, настойчивый! Безжалостный! Слушайте, вы хотите узнать, кто убил Неелова?

– Конечно, ради этого я и спрашиваю. Не сам же он перерезал себе горло.