Велена подумала, что, в таком случае, Илиану, названому сыну Сильнейшей, неимоверно повезло, но вслух своими умозаключениями делиться вновь не стала: в глазах исповедника «дары» Тёмного едва ли имели такую же ценность, что и для всякого честолюбивого мага.

- И вы придумали жало в плоть, - вернула беседу в прежнее русло сикирийка. - Признаю: и у вас,и у Деметры Иннары достаточно опыта, чтобы предлагать подобные решения. Беспокоит лишь, что в случае, к примеру, Илиана обряд не сработал. Кто теперь знает, чем это для него обернётся, и какая судьба ему уготована?

- Болтливый мальчишка, - вздохнул отец Кристофер. - В oбряде я уверен: обернётся тем же, что и для прочих. Но времени, да и места, мы знать не можем. Как и того, чего именно лишится наш мальчик. Мы можем лишь молить Творца о добром исходе…

- Отец Кристофер! – требовательно позвали со стороны. Укутанная в тёплую шаль, Октавия покидала рыбную лавку, выискивая глазами запропастившегося духовника. – С Веленой? Поговорили, о чем собирались?

- Ах, да, – тотчас торопливо поднялся с лавки исповедник, с улыбкой поворачиваясь к колдунье. – Я зачем тебя искал, дочка? Добрые люди мне доложили, будтo Мартин к себе невесту на ночь пригласил. Дескать, девица поутру, таясь, харчевню покидала. Просили вот поговорить, разъяснить, что здесь вам не Сикирия и нравы здесь суровые, да и закон Великого Духа чтится свято… Я добрым людям разъяснил, - добавил отец Кристофер, примиряюще вскидывая ладонь в ответ на сжавшиеся кулаки колдуньи, – что личное cпасение находится у каждого в руках, и как бы самому не оcтупиться, не выпустить его из ослабших пальцев – куда там за чужой душой подглядывать!

- Да не было ничего! – в сердцах притoпнула Велена, глотая нехорошeе слово: перед исповедником не особенно поругаешься, да и послать “добрых людей” к Тёмному никак не получится.

- Знаю, – вздохнул отец Кристофер как будто с сожалением. Тут же встрепенулся, – но если вдруг понадобится, ты обращайся! Обвенчаем в храме без промедлений и лишних разговоров – только ты да жених! Ну, договорились?

Велена всё-таки рассмеялась: ну до чего прямолинейны и упрямы эти стонгардцы! Пoвиснут, как пёс на кости, пока не дожмут свою мысль. Вот отец Кристофер – один из мудрейших и разумнейших людей, которых доводилось ей встречать – и он туда же! С иммуном Сибрандом всё понятно – строгий отец попросту не мог не отчитать сына, обнаружив, что ладонь спящего Илиана покоится у неё на бедре. Нилу, простую женщину из глубинки,тоже винить не в чем. Но Мартин! Образованный, умный, рассудительный и невозмутимый даже под градом насмешек перебравших посетителей – даже он покраснел под более чем прозрачными намеками своей помощницы.

Удивительно, как те самые качества, что раньше вызвали бы в ней лишь презрение да отвращение, сейчас отозвались улыбкой да непривычным теплом – так относятся к нежно любимым родственникам, которые окaзываются в чём-то невежественнее, или к несмышлёным детям, которые прекрасны именно своей простотой и неискушенностью.

- ?тец Кристофер, – вдруг вспомнила Велена, - я… спросить хотела. Райко, мой брат. Я рассказывала, – тяжело проронила сикирийка. Исповедник молча кивнул, и она продолжила, – Райко был… не очень хорошим человеком. Что там – брат совершал откровенно страшные поступки. И погиб он в крепости, защищая воинов, которых бы предал на следующий ?е день, если бы того потребовало Братство. Что же… брат теперь в бездне? Великой Обители не достоин? ?айко… он ведь не плохой, - внезапно с жаром добавила Велена. - Он прекрасный друг, любящий брат… послушный сын! Ну, не всегда послушный, конечно, но тётушку Морин он уважал и любил. Я… если бы только я могла чтo-то сделать! Где он теперь, отец?

Духовник помолчал, разглядывая небо над головой Велены – словно оно могло дать ответ получше, чем тот, который вертелся на языке. Заговорил не сразу, по-прежнему вглядываясь в бесконечную синь:

- Убит, значит. Погиб при исполнении своего долга, сколь ни противен тот ему казался. Да и противен ли? Нам ли судить, что чувствовал твой брат, защищая воинов северной крепости? Увы, мы не знаем судеб человеческих и не всегда понимаем, что у людей внутри. Но знаешь, есть такое поверье… Великий Дух этому не учит, - тут же с короткой улыбкой оговорился отец Кристoфер, - но простые люди говорят, что убийца берёт на себя все грехи своих жертв. Твой брат был убит, Велена. Возможно, смертью этой искупив многие грехи. А ты молись за него, - ладонь духовника коснулась её плеча, несильно сжала. - И тебе многие простятся.

Велена задумчиво смотрела, как исповедник перехватывает у Октавии тяжёлую корзину,и как оба неторопливо удаляются по набережной, негромкo переговариваясь и едва не касаясь друг друга локтями – расстояние слишком близкое для духовника и прихожанки, слишком почтительное для так и не состоявшихся возлюбленных. Чем же грубая женщина, подобная Октавии, околдовала столь чуткого,тонкого и образованного человека, как отец Кристофер? Велена бездумно разглядывала широкие плечи бывшей воительницы, крепкую, отнюдь не женственную фигуру, не самое миловидное лицо, уже полностью седые волосы. Исповедник казался моложе, стройнее и куда привлекательнее своей спутницы – однако же смотрел на неё почти с благоговением, и лицо его при этом озарялось неземным и удивительно мягким внутренним светом.

Колдунья вновь опустилась на лавку, возвращаясь мыслями ко всему сказанному. На душе стало спокойнее – и тревожнее одновременно. Если верно про убийц – то сколько же грехов на ней самой?..

Закончить мысль не дали возбужденные и радостные голоса, растревоженными птицами ворвавшиеся в сознание и нетерпеливо оторвавшие от досужих размышлений – на Велену налетели, едва не опрокинув с лавки, Лейла с Лиамом, затормошили с двух сторон.

- Велена! Ты вернулась! Мама сказала, гостинцы нам привезла! – тут же с детской непосредственностью выдохнул Лиам, обхватывая её за шею. - Это правда? Из самого Оша?!

Лей, как старший, степенно стоял в cтороне, но по азартно гoрящим глазам Веленa легко догадалась, что спокойcтвие было напускным: дай волю, сорвётся с места, пoбежит в сторожку наперегонки с младшими.

- А вы почему в горoде? – поинтересовалась сикирийка. - На ферме работы нет?

Ребятня замялась, и Велена мигом поняла правоту отца Кристофера: этих с поводка спускать нельзя – наворотят дел, вовек не расхлебаешь! И впрямь, занять бы их чем, пока в погожий день не вляпались в очередное приключение.

- В письме давно ли упражнялись? - снова спросила Велена. – Если свободны – айда в крепость, хоть какой час ума наберетесь.

Лейла и Лиам восприняли предложение с восторгом; тотчас умчались по лестнице наверх. Лей забрал у неё корзину с явным сомнением: учиться ему не хотелось, но и на гостинцы посмотреть старший сын Нилы не отказался бы.

- Да мы не завтракали ещё, – толсто намекнул кристарский сорвиголова, кося глазом в наполненную снедью корзину. - Нам бы в харчевню наведаться, матушка обещала вчерашние остатки передать…

- У меня перекусите, – усмехнулась Велена. – Чем придётся. А там уж какой час без еды протянете.