Но нас семеро.

Тварь успевает сделать лишь один выстрел — и корчится,умирая, под выстрелами четырёх пистолетов, автомата и странного излучателя,который нашла Нике. Излучатель бьёт вспышками голубого пламени, растекающегосяпо цели.

Я не стреляю.

На меня косятся, но ничего не спрашивают.

Выход из ущелья завален каменными глыбами. На нихмногочисленные граффити. Попадаются и банальные «Макс и Слай были тут»,творение безвестных недорослей, и длинные цитаты из Шекспира, Данте и Элюара, икакие-то закодированные сообщения, видимо, оставленные для отставших товарищей.Но главенствует одна надпись, выплавленная в камнях… сколько же временипришлось трудиться её неведомому автору?

«ПЕРЕМИРИЕ!!!»

Шурка опускает пистолет в кобуру и карабкается вверх покамням. Пат со вздохом забрасывает на плечо свой бестолковый автоматик.

Я поступаю так же со своим ракетомётом. Мне доверили самоемощное оружие, найденное группой. Пока я не сделал из него ни единого выстрела…

Карабкаемся по камням.

А вот и выход с этапа…

Пейзаж так спокоен и тих, что всё наше оружие начинаетказаться лишним грузом.

Опушка леса. Озерцо. Мягкая тёмно-зелёная трава… горящийкостёр…

Семеро у костра.

— Наконец нагнали кого-то, — комментирует Маг. — Ух,покушаем, пообщаемся!

Спускаемся со скал. Мы прекрасные мишени, но перемирие ивпрямь соблюдается. Нам даже машут руками, зазывая к костру.

Группа производит приятное впечатление. Трое молодых мужчин,крепкие, подтянутые, причём отчего-то создаётся ощущение, что они и в жизни такиеже, а не только в глубине. Две девушки, симпатичные, нестандартные — однаевропейской наружности, вторая — китаянка. Парнишка чуть старше Пата. Пожилой,костлявый мужчина… он, похоже, старший в группе.

— Чтим перемирие? — спрашивает старик. Судя по лёгкойзаминке, с которой доносится его голос, говорит он отнюдь не по-русски.

— Чтим! — откликается Маньяк. — Давно идёте?

— Двадцать часов чистого времени, — охотно откликаетсякто-то из мужчин.

Непохоже, что они неопытные новички. Скорее были заняты впервую очередь сбором снаряжения, а не беготнёй от начала к концу этапа. Почтивсе — в бронежилетах, вооружение куда серьёзнее нашего. У всех есть и автоматыи пистолеты, два излучателя, таких же, как у Нике, три ракетомёта, ещё какая-тонезнакомая бандура…

— А мы — десять часов! — радостно сообщает Маг.

Снисходительные улыбки.

— Оно и видно, — беззлобно говорит старик. — Присаживайтесь…

Нам дают место у костра. Рассаживаемся. Наступает короткаянеловкая пауза… хорошо, что с нами Компьютерный Маг!

— Люди, а у кого-нибудь есть кряки под «Visual Board»? —осведомляется он.

Люди переглядываются.

— Найдёшь, скажи, — сообщает кто-то. — Пока никто ещё несломал…

Маг довольно скалится. Наверняка ему хочется сообщить, чтоон и есть автор этой программы… известной даже не столько удобством в работе,сколько патологической устойчивостью к взлому. Но он гасит душевный порыв. Заторазговор быстро приобретает светский характер. Как, где и что взломали, кого ина чём удалось поймать, кто отвертелся, а кто теперь сидит за решёткой…

Минут через десять отношения налажены. Скучаю лишь я и,кажется, Нике. Для нас эти профессиональные разговоры слишком заумны.

Впрочем, вскоре разговор возвращается к «Лабиринту Смерти» итактике его прохождения. Ледок недоверия взломан…

— Вы зря так спешите, — говорит китаянка. Она лежит натраве, опустив голову на колени одного из парней. — Первые пять этапов надоиспользовать для сбора снаряжения. Искать, искать и искать…

— Мы должны пройти «Лабиринт» как можно быстрее, — сухоговорит Чингиз.

— По два часа на этап? — Китаянка улыбается.

— Желательно быстрее, — вежливо отвечает Чингиз.

— А быстрее вообще нельзя. Это теоретически возможный предел.

Вот так.

Переглядываемся. Похоже, такой информации ни у кого не было.

— Не сомневайтесь, — вступает в разговор старик. —Проверено, рассчитано, доказано. И всё равно нереально. Мы идём на рекорд.Четыре часа на этап. Четыреста часов.

— Слишком долго, — качает головой Чингиз.

Старик улыбается и ничего не отвечает.

— Судьба у нас такая, — мрачно вздыхает Падла. Ложится натраву, морщится, задевая раненую руку. Пока всё найденное мы тратили на Мага,ему слишком сильно досталось. Не до мелочей…

— Возьми! — Старик протягивает Падле аптечку.

— Не откажусь. — Хакер прикладывает к руке белый пластиковыйкубик. Довольно ухмыляется. — Спасибо… не ожидал.

— Не за что. У нас есть запас.

Вот оно преимущество планомерного похода по «ЛабиринтуСмерти». Как жаль, что этот путь не для нас.

— Пора, ребята. — Я встаю.

Первой, вздохнув, поднимается Нике. Затем остальные.

— Простите, ребята, — говорю я чужой компании. — Но мыспешим…

Возражений нет. Китаянка улыбается, второй девушке мы вобщем-то безразличны. Как и мужчинам, как и подростку. Старик… интересно,сколько ему на самом деле лет… старик слегка разочарован.

— Удачи…

Наши уже уходят. Не прощаясь, не споря со мной. Вряд ликто-то доволен моим решением, но споров нет…

Протягиваю старику правую руку. Обмениваемся крепкимрукопожатием.

Левой рукой я в это время вдавливаю спусковую кнопкуракетомёта. Мягкое чмоканье уходящих в стволы ракет почти неслышно.

Тут главное — не отпустить кнопку слишком рано или слишкомпоздно. Выстрел произойдёт, едва я сниму палец с кнопки, или после того какзарядится шестой ствол…

— И вам успехов, — говорю я, убирая руку.

Поворачиваюсь и бегу за своей командой. Со стороны моя рукана прикладе ракетомёта выглядит вполне естественно — человек придерживаеторужие…

Чмок…

Третий или четвёртый заряд ушёл в стволы?

Чмок…

Останавливаюсь, сбрасывая ракетомёт в руки. Взгляд надисплей.

Там горит цифра «5».

Чмок…