Моя собственная рука тогда спокойно вывела: «История попаданки, которая умерла в своем мире и оказалась в теле эльфийской принцессы».

Взяв ручку, я написала: «Я — человек». Ура! Работает! Правда, надпись получилась по-русски, но у меня есть решение!

Подняв сияющие глаза на мужа, я потребовала:

— Ты должен срочно научить меня писать по-эльфийски. Возьми мое тело под контроль как тогда, с танцами.

Тайронир удивленно смотрел на меня. Не давая ему опомниться, я подошла вплотную и уставилась ему в глаза:

— Скажи, что нужно делать? Ты тогда взял под контроль мое тело, и я сама делала нужные движения, да?

— Да, так оно и было, — сказал Тайронир, и его глаза словно вспыхнули.

Он развернулся, усаживаясь в кресло, и я как-то оказалась у него на коленях. Взяв мои руки в свои, муж положил передо мной на стол новый чистый лист бумаги.

— Возьми ручку, — скомандовал он. Как только я подчинилась, на моей руке сомкнулись жёсткие пальцы.

Ручка прикоснулась к листу бумаги, нажала,… нарисовала кривую линию. И тут муж сделал глубокий вдох и чуть отстранился, отпустив мою кисть из захвата.

Он щелкнул пальцами, сделал несколько малопонятных пассов, и от нас во все стороны потянулась полупрозрачная синяя сеть, состоящая их еле заметных силовых линий. Я не успела рассмотреть их рисунок, но, вроде, это было что-то похожее на защитный кокон. Вот только зачем? Нам что-то или кто-то угрожает?

— Нет, так не пойдет, — сказал Тайронир. — Ты слишком напряжена.

Он переместил руки мне на талию, чуть приподнял, и я оказалась сидящей между его бедрами.

— Я не буду спрашивать, что за новую игру ты затеяла, Ленариэль, — прозвучал его голос прямо над ухом. — Пока не буду. Просто знай о том, что ты задолжала мне объяснения.

Одна его рука снова сомкнулась на моей кисти, тогда как другая по-прежнему лежала на талии. А спиной и тем, что ниже, я вплотную прижималась к мужу. Стало жарко.

— Если у нас все получится, объяснения тебя ждут самые исчерпывающие, — ответила я хриплым голосом.

— Тогда просто расслабься и отдайся мне, — от его дыхания завиток волос пощекотал мне шею.

— Слушаюсь, повелитель. Я в вашей власти, — попробовала пошутить, но, уже сказав, поняла, что никакая это была не шутка. Я действительно отдала контроль над собой этому мужчине.

— Вот и прекрасно, — сказал Тайронир. — Ты моя, Ленариэль, и принадлежишь одному лишь мне. Всегда помни об этом. А теперь — просто пиши то, что хочешь.

Я подчинилась. И начала писать. Все, что собиралась сказать Тайрониру. Обо всем, что произошло со мной с момента попадания в этот мир, и до сегодняшнего дня. Добавила, что не хотела вводить его в заблуждение и притворяться Ленариэль, эльфийкой, которой я не являюсь.

Написала даже о Мериивеле, о том, что в теле бывшего смотрителя за грифонами скрывается мой бывший муж.

Когда вроде бы все, что нужно было рассказать, вылилось на бумагу, я отложила ручку. Откинула голову назад, на плечо Тайрониру, зажмурив глаза. Глубоко вздохнула.

— Я боюсь это читать, — честно призналась. — Давай, лучше ты? Вслух.

— Хорошо.

Повелителя эльфов, конечно же, не мучили никакие сомнения и неуверенность. Он просто взял в руки лист бумаги — я определила это по шуршанию, и…

В воздухе повисла пауза. А потом Тайронир спросил:

— Это шутка?

Решившись открыть глаза, я уставилась на собственные записи. Выругалась.

Лист был исписан аккуратным почерком, моим собственным, надо признать. Все, конечно, хорошо, но то, что я так искренне изливала на бумагу, было изложено на русском языке.

Эльфийскими рунами были выведены только имена. Ленариэль, Тайронир, Верисель и Мериивель.

— Я сейчас опять буду богохульствовать, — призналась я, застонав. — Как так можно было поступить?

— Я не могу это прочитать, — сказал Тайронир. — А ты?

— Я могу, — ответила я. И тут же начала читать.

— Стой! — остановил меня муж. — Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь. Что это за язык?

— Русский, — ответила я. — Может, я неправильно попросила тебя? Почему так вышло? Ведь танец я танцевала эльфийский, а не какой-нибудь вальс. Почему с буквами такая несуразица вышла? Может я неправильно сказала, чего я хочу, а? — Обернувшись, я посмотрела на Тайронира. — Или я недостаточно расслабилась? Или ты не так взял под управление мое тело, как в прошлый раз? На русском-то я могу писать и без твоего контроля!

— Успокойся, Ленариэль, — сказал повелитель. — Тебе вредно волноваться.

— Не хочу успокаиваться! — возмутилась я. — Нужно понять, как преодолеть этот чертов барьер! Что в прошлый раз мы еще делали такого особенного?

— В тот день мы задействовали нашу связь, — последовал ответ Тайронира.

Что любопытно, хоть его голос и звучал совершенно спокойно, тело выдавало, что повелитель совсем не так невозмутим, как хочет показаться. Мне надоело сворачивать шею, чтобы заглянуть ему в глаза, и я повернулась, сев в пол-оборота.

Ага, точно. Мы поцеловались, а потом появились наши венцы, я создала щит, и Тайронир сказал, что между нами связь. На балу мы вовсе общались без слов.

Наверное, надо повторить?

Меня одолела неожиданная робость. Я сидела на коленях у собственного мужа, смотрела в его темно-синие глаза и не решалась поцеловать его.

Ну да, тут еще некстати в голову полезли мысли о Валере. Он ведь тоже вроде как мой муж. Хотя во всех брачных клятвах присутствует фраза «пока смерть не разлучит вас»… Нас разлучила.

Не знаю, сколько бы я стеснялась и что было бы дальше, если бы Тайронир не взял инициативу в свои руки.

Первый его поцелуй был очень осторожным и полным нежности. Он словно бы спрашивал у меня разрешения и давал возможность отстраниться, отступить. Но мне не хотелось больше избегать его.

Тело, которое соскучилось по близости, душа, что жаждала ласки и нежности, и разум, который неожиданно стал настаивать на страсти — все части моего существа действовали в едином порыве и согласии друг с другом. Поцелуи повелителя становились все настойчивее, где-то краем сознания я понимала, что его руки уже давно под моей одеждой, что голова уже окончательно перестала соображать, а контроль давно улетучился.

И дело было, конечно же, не в том, что я отдала себя во власть повелителя. Я истинно хотела в этот момент быть с ним, отдаваться ему, чувствовать наслаждение и страсть, что мог дать только он.

Словно издалека я слышала собственные стоны, вздохи и прерывистое дыхание. Книги и бумаги полетели на пол, когда Тайронир усадил меня на стол и продолжил неистово ласкать. Еще никогда мне не было так хорошо. Все перестало иметь значение, кроме настоящего и момента нашего единения.