– Почеши спинку, – попросила она, садясь на кровати и наклоняясь к пальцам ног. Он легонько почесал ее между лопаток.

– Ты хорошо спала?

– Да.

Дин протянул ей руку, она свернулась калачиком и снова устроилась у него на груди, положив руку на его рельефный пресс.

– Итак, – наконец произнесла она.

– И как, – пошутил Дин, беря ее руку, которая лежала на его татуировке, и лениво играя с ее пальцами.

– Кажется, я повредила тебе бедро.

– Серьезно? – замер Дин. – Ты-то в порядке?

– Нет-нет, – рассмеялась Эвви. – Я в порядке, прекрати. Просто… ты когда-нибудь менял тренеров?

Дин посмотрел на нее:

– Не забыла ли ты, что в тот момент я был профессиональным спортсменом?

– Это понятно, – сказала она. – В любом случае, я думаю, что менял.

– Все совсем не так. В какой спортзал ты ходишь? – спросил он.

– Если ты понимаешь, что я имею в виду, то в основном я работаю одна.

– Что ж, – он обнял ее, – я ценю, что ты все оставила на поле[184]. Надеюсь, оно того стоило.

– Да, стоило, – согласилась она и серьезно посмотрела ему в глаза: – Сердечный, с дубовым оттенком[185].

В их голосах спросонья чувствовалась легкая хрипотца, они рассмеялись, и она поцеловала его в плечо.

– Сколько сейчас времени?

Дин взглянул в свой телефон:

– Восемь двадцать семь.

– Ну и что теперь?

– Расчетный час одиннадцать, – сообщил Дин. – Мне еще нужно принять душ. Кажется, внизу нас ждет уже оплаченный завтрак.

Эвви повернула голову и посмотрела на него:

– Это не то, что я имела в виду.

– А, – протянул Дин.

– Я не хочу пока начинать разговоры о статусе отношений. По крайней мере, пока мы не оделись и не выпили кофе. Мне кажется, это хорошее правило. Я просто не знаю, в какой постели нашего дома ты хочешь спать завтра и все такое. Вот и все, что я имею в виду.

Последовала пауза.

«Наверное, это самая долгая пауза в моей жизни», – подумала Эвелет. Казалось, что до того, как Дин заговорит, в мире случится несколько приливов и отливов, взлетит и приземлится несколько самолетов и будет построено одно здание.

– Ты мне очень нравишься, – наконец вымолвил он.

– Ну, хорошо, – выдохнула Эвви. – Ты мне тоже очень нравишься.

– Но ты живешь здесь, а я в Нью-Йорке.

– Верно, – проговорила Эвви.

– Должен признаться, я не думал об этом так далеко.

– Понятно.

«Вот что значит быть полностью холодным, когда на вас с ним нет даже штанов», – пронеслась у нее мысль. Она села и повернулась так, чтобы снова лечь на подушку.

– Я думаю, будет лучше, если мы оставим это строго между нами, – предложила Эвви.

– Ты не захочешь рассказать об этом Энди? – спросил Дин.

– Я не хочу никому говорить. В противном случае ты не сможешь оставаться у меня. И мой отец, и Келл, и Энди, и кто бы то ни было, если они все это узнают, они подумают, что ты остаешься, чтобы жить со мной. Я думаю, что это… Лучше забыть об этом. Кроме того, прямо сейчас тебе нечего сказать, кроме: «Не очень-то похоже, что ты моя подружка на выпускном».

– В следующий раз я могу принести тебе букетик.

– Вот не надо давать обещаний, которые не собираешься выполнять, – проговорила Эвви, затем вытянула руки и расставила пальцы. – У меня странные пальцы. Ты видишь, они как будто кривые?

Дин склонил голову и почти лег на подушку рядом с ней.

– Пальцы как пальцы, – возразил он.

Она снова скрестила руки на груди:

– Ты не знаешь, каково это – быть простым смертным.

– Смотри, – сказал Дин. – Это локоть. Тебе это не напоминает «ВАЛЛ-И»[186]?

– Мультик?

– Да, когда весь мир – это мусор, гнутый металл и все такое. Именно так выглядит внутренняя часть локтей питчеров. Однажды мне сделали МРТ, и врач сказал: «У меня есть хорошая и плохая новости. Хорошая новость заключается в том, что ваши кости все еще прикреплены там, где должны быть прикреплены. Все остальное это плохие новости».

Эвви, помолчав, спросила:

– А что делают врачи, если сухожилия не хотят срастаться?

– Они делают операции. Берутся сухожилия с ноги и пересаживаются на локоть[187].

– Обманываешь!

– Вовсе нет. Если это не сработает, они используют донорские ткани от какого-нибудь погибшего.

– Да как же так?!

– Это нормальная медицинская практика. Но лечат так чаще всего молодых людей, подростков.

– Погоди, а как привязать кость к чему-либо?

– Они просверливают в ней отверстие и продевают петлю сухожилия.

– Боже мой!

– Это отвратительно, – согласился Дин. Он потер локоть, видимо подумав об этом. – У тебя в жизни бывали переломы?

– Когда мне было восемь лет, я спрыгнула со стола для пикника и сломала руку.

– Зачем тебе было прыгать со стола?

Эвелет внимательно посмотрела на Дина:

– Потому что Джон Коди сказал, что я побоюсь спрыгнуть со стола.

– Веская причина.

– Действительно, – с улыбкой согласилась Эвви.

– Когда мне было пятнадцать, я сломал ключицу, катаясь на лыжах. – Дин показывал мне ее. – Мой отец был так зол: «Тебе следовало учиться в колледже и играть в бейсбол, а ты ходишь с этими идиотами хот-догерами»[188]. Я не сказал ему, что мы едем на склоны. Я не должен был идти, но все равно пошел.