ударяясь друг о друга, торосы. Непривычная тишина давила на уши и вызывала головокружение. Чтобы поддержать в людях боевой дух, всем разрешили спуститься на лед и погулять. Членам экипажа раздали лыжи и палки, но управляться с ними умели не все. Вечером лед вокруг ледокола был густо усеян сломанными лыжами и палками.

Кроме того, всем выдали по дополнительной порции вкусной еды. И впервые с тех пор, как корабль достиг арктических широт, разлили водку — по 50 г на человека в маленький медицинский пузырек коричневого стекла. Зазвучали тосты, зазвенела посуда, а вечером в кают-компании состоялся большой концерт. Палубная и машинная команды собрали из балалаек и мандолин внушительный оркестр. А заместитель начальника экспедиции Пауль Орас под звуки старинных песен исполнял народные танцы.

Весь следующий день, 5 июля, ледокол простоял на месте. Осмотреть поврежденный винт отправили водолаза. Неполадки оказались гораздо серьезнее, чем предполагалось вначале. Сломалась одна из четырех лопастей винта, кроме того, треснул ограничитель в рулевом аппарате[64]. Капитан Эгги отправил в Москву радиограмму, в которой предлагал вернуться в Ис-фьорд, чтобы в Лонгйире произвести ремонт. В тот вечер профессор Самойлович сам выступил с докладом о Шпицбергене и об их экспедиции. Кают-компания была набита битком.

На следующий день из Москвы пришел четкий и недвусмысленный ответ. «Возвращение не одобряем. Найдите достаточно ровное ледовое поле, с которого аэроплан может взлетать и садиться без особого риска. Летчику Чухновскому дается разрешение попробовать спасти группу Вильери самолетом. Продолжайте активные спасательные работы до тех пор, пока на борту не останется всего 1000 т угля, необходимые на обратный путь» {122}.

Истинного положения дел в Москве не знали. На борту «Красина» к тому времени имелось всего 1700 т угля, из которых 1000 т надо было сохранить на обратный путь. Свобода его передвижения в тяжелых льдах была заметно ограничена.

Глава 21

Спасены

Летной группе «Красина», возглавляемой 30-летним летчиком Борисом Григорьевичем Чухновским, наконец-то предстояло подняться в небо. Чухновский добивался разрешения на вылет с тех пор, как ледокол прошел мимо острова Медвежьего, и от нетерпения уже готов был взбунтоваться, поскольку вылет все никак не разрешали. Но вот из Москвы пришла немногословная радиограмма с приказом идти на восток — несмотря на повреждение лопасти и недостаточные запасы угля — и тишине на борту ледокола пришел конец. Снова оглушительно загрохотали машины. Сумрачные лестничные пролеты и коридоры корабля заполнил кислый запах горящего угля. Забегали по проходам люди. Гигант с ревом проснулся и вступил в бой со льдом.

Впередсмотрящий заметил неподалеку от ледокола большую ровную льдину, возможно, подходящую под взлетную площадку для «Юнкерсов». В 8 утра «Красин» снова стал прорываться сквозь льды, но прошел не один час, прежде чем он добрался до льдины всего в полутора морских милях от него. Сколько угля ушло на этот маневр, никому докладывать не стали. «Юнкерс» подняли из грузового отсека и приготовили к разведывательному полету. G23 «Красный медведь» был больше, чем «Юнкерс» на борту «Малыгина», и вдобавок имел три мотора и большую грузоподъемность. Поплавки новой модели, которые так нахваливал Бабушкин, были установлены и на «Юнкерс» Чухновского. Обе машины имели примерно равный радиус действия, но позиция «Красина» — 80°47′ с. ш. и 23°7′ в. д. — была гораздо ближе к лагерю итальянцев.

Утром 8 июля Борис Чухновский предпринял пробный полет. Ледовое поле на деле оказалось вовсе не таким ровным, как виделось издалека, и на нем хватало торосов и проталин. Но необычные поплавки, прикрученные крепкими упругими тросами прямо к фюзеляжу, сработали идеально. «Юнкерсу» потребовалось всего 250 м, чтобы взлететь. Чухновский с командой сделали над ледоколом круг и спустя несколько минут ушли на посадку. Довольный летчик заявил, что приземлиться оказалось так же легко, как и взлететь, так что теперь он не сомневается в успехе спасательного полета. На ужин всем выдали двойную порцию водки, чтобы отпраздновать триумф пилотов и техническое превосходство аэроплана.

К большому огорчению Чухновского и летной бригады, из-за тумана вылететь не удалось ни в тот день, ни на следующий. «Красный медведь» снова поднялся в воздух лишь после полудня 10 июля. На борту было пять человек: Борис Чухновский — первый пилот, Георгий Страубе — второй, летчик-наблюдатель Анатолий Алексеев, бортмеханик Александр Шелагин и Вильгельм Блувштейн, кинооператор с «Ленфильма». Первый полет планировался разведывательным, но летчики взяли с собой письма, которые они собирались сбросить группе Вильери, с инструкцией о том, как обозначить выбранное для посадки место. «Юнкерс» покружил над ледоколом и взял курс на восток.

Не успел аэроплан исчезнуть из поля зрения, как со льдов пришел густой туман и окутал «Красин» плотной пеленой влажного, серого воздуха. Капитан Эгги и начальник экспедиции Самойлович в тревоге и растерянности расхаживали по капитанскому мостику, но вызывать самолет назад не стали. Всего через несколько минут с «Юнкерса» пришла первая радиограмма. Они пролетели над ледниками Северо-Восточной Земли. Через полчаса с аэроплана доложили, что пролетают над островом Карла XII. Минул еще час, и друг за другом пришло сразу два сообщения. Летчики не обнаружили итальянского лагеря и решили возвращаться на ледокол.

Капитан Эгги с облегчением принялся за подготовку к посадке «Юнкерса». Туман пронзили лучи мощных прожекторов. В топки добавили угля, чтобы черный дым из труб повалил гуще. На льду вокруг судна расставили бочки с горящим дегтем. Но в 18.45 с аэроплана вдруг пришла краткая и непонятная радиограмма. В ней было всего два слова: «Группу Мальмгрена». Спустя несколько минут за ней последовала вторая — «Карла». А потом сообщение чуть длиннее: «Не можем подойти к „Красину“ из-за тумана. Видели группу Мальмгрена. Ищем посадку в районе Семи Островов». На этом передатчик «Юнкерса» замолчал, несмотря на многочисленные запросы с «Красина».

На борту ледокола беспокойство мешалось с радостным возбуждением. Что случилось с аэропланом и где они видели группу Мальмгрена? Но следующее сообщение пришло лишь через четыре часа. «Мы находимся на широте (пропуск) градусов двадцать пять минут на долготе (пропуск) два градуса тридцать минут от полуострова Вреде. При посадке сломали шасси» {123}.

Только глубоко за полночь летчики «Красного медведя» смогли отправить следующие радиограммы. Им практически по счастливой случайности удалось обнаружить группу Мальмгрена в зоне разреженных, постоянно дробящихся льдов примерно в 5 морских милях к востоко-юго-востоку от острова Карла XII. Двое стояли с флагом в руках на вершине небольшого тороса, третий лежал навзничь неподалеку. «Юнкерс» пять раз пролетел над выжившими, дабы убедиться, что они его увидели, и уточнить координаты группы. Затем аэроплан попытался вернуться на «Красин», но был остановлен густым туманом.