обили вдоль ватерлинии железными пластинами. И теперь корабль медленно, с присущей парусникам непостижимой и невозмутимой элегантностью шел на север, в Тромсё.

Частная экспедиция на тюленебойном судне «Веслекари» под руководством Трюггве Грана также сильно отставала от других судов. Она покинула Олесунн аж 20 июня. Планировалось зайти в Тромсё, а затем направиться в свой собственный район поисков. После некоторых дискуссий экспедиции Грана выделили участок у кромки льдов к востоку от Шпицбергена. Но останавливаться на этом они не собирались. Трюггве Гран предполагал, что Амундсен вылетел на восток от архипелага прямиком в сторону палаточного лагеря Нобиле. Экспедиция также не забыла про Оскара Вистинга, старого друга Амундсена, и подобрала его в Ню-Олесунне, надеясь использовать его знания во время поисков. Так было гораздо лучше, чем держать Вистинга, не находившего себе места от тревоги и беспокойства, на борту французского «Квентина Рузвельта», как задумывалось изначально.

Авиаторы Маддалена на «Савойе S.55» и Пьерлуиджи Пенцо на «Марине II» обследовали льды к югу и северу от Шпицбергена, используя «Читта ди Милано» в качестве базового судна. 10 июля корабль возвратился в Конгс-фьорд, чтобы скоординировать свои поисковые мероприятия с прибывавшими туда норвежскими и французскими военными судами. «Марина I», управляемая шеф-пилотом Иво Раваццони, прибыла в Тромсё и также включилась в поиски экспедиции Амундсена, исследуя норвежское побережье и районы к северу от острова Медвежьего. Ее участие подверглось резкой критике со стороны норвежского Министерства обороны, и, как ни удивительно, главным виноватым назначили Рисер-Ларсена.

От командующего флотом Рисер-Ларсену:

«Кто просил итальянский аэроплан „Марина I“ вести поиски Латама [с] базой [в] Тромсё?»

От Рисер-Ларсена командующему флотом:

«Прибыл утром [в Кингсбей на „Браганце“]. Командир „Читта ди Милано“ сообщил пилот аэроплана Марина запрашивал базу остров Медвежий поисков Латама, что и было позволено. Здешний офицер связи полагает пилот действует по указу своего правительства. Узнал здесь Амундсен запрашивал „Ингёй-радио“ состояние льдов районе Медвежьего. Лед интересен только возможной посадке, откуда велика вероятность поломка мотора стала поводом раздумий достичь Медвежьего или вернуться Норвегию. Учитывая обстоятельства увы вероятнее всего вынужденная посадка между Медвежьим и норвежским побережьем».

Ответ Рисер-Ларсена положил конец дальнейшим дискуссиям касательно поисков «Латама» с борта «Марины I». Остров Медвежий был частью архипелага Шпицберген, а потому итальянским властям не требовалось разрешения на полеты в его окрестностях. С этой историей связано и то, что, по совету Рисер-Ларсена, «Хобби» не стала складировать на Медвежьем бочки с авиационным бензином. Поэтому Раваццони продолжил вылеты из порта Тромсё.

Не привлекая к себе особого внимания, два отряда на собачьих упряжках также продолжали поиски вдоль северного берега Северо-Восточной Земли. Одному из отрядов пришлось разделиться, когда его участника, начальника отдела «Стуре Ношке» Людвига Варминга, настигла снежная слепота. Его оставили одного на мысе Платен с запасом провизии на восемь дней, палаткой, спальником, ружьем и патронташем. В первый же день Варминг застрелил медведя, подошедшего слишком близко. Через несколько дней, когда его зрение отчасти восстановилось, он соорудил из плáвника сани и отправился вдоль берега, надеясь по возможности достичь «Браганцы». За две недели ему удалось добраться до главного склада у пролива Беверли.

Альпийский стрелок Дженнаро Сора и не слишком опытный каюр голландец Жозеф ван Донген из Гринхарбора, оставив Варминга у мыса Платен, продолжили путь в направлении острова Фойн. Они планировали использовать этот легко заметный ориентир в качестве отправной точки для дальнейших поисков группы Мальмгрена. Люцов-Хольм видел их во время одного из своих полетов в тех краях на «Ганзе Бранденбург F.38». Он сбросил им сообщение от Рисер-Ларсена, которое отменяло прежнее разрешение вести поиски к северу от острова Фойн из-за активной ломки льдов. Но эти двое не послушались. Они совершили несколько рискованных и неудачных попыток прорваться на север. Позже они утверждали, что никакого сообщения не получали.

Гуннар Ховденак, ожидая в Тромсё сильно запаздывавший французский крейсер «Страсбург», не терял времени даром. Поскольку «Квентин Рузвельт» и «Турденшёлл» уже стояли в тромсейской гавани, Ховденак воспользовался случаем встретиться с их капитанами — Дюрошем и Мёрком, и они согласились с предварительным планом разделить территорию вокруг острова Медвежьего на секторы. Уже на следующее утро оба судна вышли на поиски в намеченные секторы.

В Тромсё Ховденак наладил формальные и неформальные связи, в первую очередь с Геофизическим институтом и французским консулом Томасом Тисом. Сначала он сосредоточился на том, чтобы договориться об организации радиосвязи между всеми судами, участвующими в поисках. Затем озаботился тем, чтобы все могли иметь доступ к метеосводкам Геофизического института и отчетам о состоянии льдов. И наконец, занялся разработкой единой схемы, по которой суда могли сообщать о погоде и состоянии льдов в районе поисков. Несколькими днями позже заведующий институтом Крогнесс разослал всем поисковым отрядам отчет о погодных условиях до, во время и после вылета «Латама» из Тромсё.

Но, вероятно, самое важное достижение Ховденака заключалось в следующем: ему удалось привлечь к поискам «Латама» все суда, рыбачившие в окрестностях острова Медвежьего. Каждый день он обходил шхуны, за ночь причалившие к пристани, и спрашивал, не видели ли они французский аэроплан. Многие рыбаки не слышали об исчезновении Амундсена до выхода в море. Радиопередатчики тоже имелись далеко не на всех судах.

Наблюдения рыбаков, а также сведения с прогулочных яхт, барж и других кораблей, курсировавших между Шпицбергеном и Тромсё, позволили создать фактологический каркас, который впоследствии сыграл важную роль в поисках «Латама». Однако качество получаемой информации нередко оставляло желать лучшего: в том, что касается дат и координат, наблюдения часто не соответствовали истине. Некоторые донесения представляли собой слухи и домыслы. Поэтому Ховденак позаботился, чтобы все отчеты оформлялись в виде официального снятия свидетельских показаний. Это несколько отпугнуло народ, охочий до сенсаций, и тех, кто пытался выдать желаемое за действительное. Но со временем броские газетные заголовки, сообщавшие даже о самых несущественных наблюдениях, неизбежно спровоцировали нечто вроде массовой истерии. Ведь всем так хотелось, чтобы Амундсен (а также, конечно, Дитриксон и французы) нашелся, чтобы он чудом вырвался из ледовой пустыни, как уже не раз бывало.

В ожидании «Страсбурга» Гуннар Ховденак жил в «Гранд-отеле» на Стургата. Там же остановились летчики Раваццони и Бальдини, а также мисс Луиза Бойд со спутниками, дожидавшиеся возвращения «Хобби». Благодаря этому соседству Ховденаку удалось договориться, чтобы «Хобби» доставила на Медвежий авиационный бензин. Это могло бы, наверное, существенно увеличить дальность полетов итальянских пилотов, но Рисер-Ларсен отверг такую идею, поскольку считал, что бухта Сёрхамна на острове Медвежьем не годилась в качестве стартовой площадки для самолетов.

Дальнейшее общение Ховденака с мисс Бойд привело к