С эти родом пора кончать! Везде он! Везде! Всё! Заканчиваю дела и туда. Флот собирается в Петропавловске-Камчатском, часть людей уже отправилась туда, осталось спровадить лишь ближний круг, пускай быт налаживают, а я займусь этой семейкой. Они позавидуют мёртвым, когда я до них доберусь!

* * *

Человек предполагает, а бог располагает. Отвязаться от Миши, Серёги, Гостомысла, Бори Борзого и других не удалось… Пришлось рассказать, что к чему. Хорошо, жён сплавил, приглядывать за нашим имуществом. Вредно им волноваться. Наврал с три короба. Будут ждать нас там, готовя корабли к отплытию и наводя марафет в нашей каюте

– Ты уверен? – В очередной раз влез Кузьма Мягкая Лапка. – Целый род боярский, а мы просто солью с перцем их усадьбу обведём? И это принесёт нам победу? – Состроил он скептическую мину.

– Хватит болтать! Тебя никто не звал! – Встал на мою сторону Михаил.

– Выглядит как шарлатанство, а на деле сильная магия, – заканчивал я махать руками над смесью приправ к супу.

Не говорить же всем и каждому, что собираюсь применить запрещённый ритуал, что ограничит силы находящихся внутри тварей? А так хоть делом займутся и не будут под ногами мешаться!

– Ну, с богом! – Дал я отмашку.

– Ну что? Уплыла твоя пешка, что должна была стать ферзём? – хмыкнула тень, провожая армаду из тысячи судов, что отправилась искать счастье у других берегов.

– Мой лучший агент плывет с ним. Рано или поздно он сделает Хану предложение, от которого тот не сможет отказаться.

– Точно? Мне тут донесли, что твой дворник, Агап, уже пропустил три сеанса связи. Смирись. Его перевербовали.

– Ушлый парень, – пришлось согласиться мутному типу в маске совы. – Но против системы не попрешь. Он будет моим!

* * *

Как только ребята разошлись, из-за угла выскочил горбун – Борис.

– Принёс? – Подрагивали у меня руки.

– Да! – Стал он выкладывать передо мной ингредиенты и другую темномагическую дрянь, что я собираюсь использовать. Кровь девственницы, кости детей и другое…

– Жертвы? – дрогнул у меня голос.

– В подворотне. Не бойся! Все мерзавцы отпетые, замешанные в куче говённых дел. Ты сделаешь мир лучше, убив их.

– Наверно… – Раскладывал я рисунок под стеной владений рода Кутузовых. Обширная у них усадьба, ничего не скажешь! Чтобы обойти её по кругу, мужикам понадобится час-полтора. Время есть.

– И что ты собираешься делать? Ты так и не сказал… – Стоило Боре узнать, что это бояре Кутузовы замешаны в смерти его друга, как он стал готов выполнить любое моё распоряжение. Даже старых знакомых из воровской братии споил чаем со снотворным, чтобы мне отдать.

– Когда я учился в училище города, то переписал всю его библиотеку себе на браслет.

– И что? Не может там быть таких ритуалов! – прервал он меня нетерпеливо, облизав губы и вытерев пот.

– Верно. – Покивал я, продолжая работу. – Только ты не учёл, что некоторые обучающиеся были непризнанными гениями, что впоследствии поднялись на немалую высоту. Вот в их сочинениях, докладах и других бумагах на выброс мною были найдены записи некого Апофиса, как он себя называл. Этот ритуал разработал он, а я так – чуть внёс в него изменения. Должно получиться, – закончил я рисовать сложный геометрический рисунок на земле. В углах поставил чёрные свечи, что горели синим огнём.

Запитав рисунок своей силой и посыпав пеплом сожженного праведника, я отдал команду:

– Тащи! – Объяснять что, не потребовалось. Сзади подъехала скрипящая тележка, на которую были навалены смачно похрапывающие тела четырёх мужиков. – Давай их по одному!

Держа крепко спящую жертву за волосы, я быстро перерезал ей горло, направляя струю крови, что вырвалась из шеи, в углубление, что было вырыто посередине ритуального круга, и заговорил:

– Мать всех монстров, прими в дар этого человека и снизойди до обращающихся к тебе. Нашли на моих врагов болотную лихорадку! – Откинул я первый труп и перерезал горло второму, продолжая заполнять ямку кровью. На третьем мужике она дошла до краёв и взбурлила, выпуская из себя сотни, тысячи, миллионы комаров, что полетели кусать моих врагов, заражая их этой страшной болезнью. Этот грех будет висеть только на мне. Вечно!

– Что с этим делать? – Вытащил последнего вора мой подельник.

– Он поможет нам пробраться внутрь. – Нарисовал я ему на лбу пару рун и приложил к стене усадьбы. Отошли! И тут прозвучал взрыв, что проделал обширную дыру в заборе и снял все охранные заклинания. Очередная придумка Апофиса.

– Проход открыт, – констатировал я, заметая следы. Не хочу, чтобы друзья видели, на что пришлось пойти, чтобы добиться своего. – Помогай, давай!

– Надеюсь, оно того стоило, – уложили мы окоченевшие трупы и другие остатки в телегу, откатив ее до ближайшего канализационного люка, куда всех и скинули. Снизу запищали. Крысы растащат трупы за час, заметя все следы.

– И я надеюсь. – К этому моменту уже стали возвращаться парни, что услышали взрыв и поспешили на помощь.

– Что здесь произошло? – Круглыми глазами смотрели они на десятиметровую прореху в монолитном заборе.

– Пока вас не было, подорвали. – Дал я пять Серёге. – Вперёд!

Стоило нам ступить на родовые земли этих мразей, как мы наткнулись на первого защитника, но драться не понадобилось. Мать всех монстров, что послала комаров разносить заразу, хорошо постаралась! Он не соображал, что делал – психоз и лихорадка, вот неполный список, что на него нашло. Разумный человек не стал бы резать сам себя и выкладывать органы, пересчитывая их, сбиваясь на цифре два.

Миша прервал его мучения, отрубив ему голову своим мечом, мигнувшим красным. Я понимал, что обрекаю на страшные муки и смерть не меньше тысячи человек, в том числе детей, но другого способа нет. Нужно выкорчевать эту гниль с корнем, раз и навсегда. Весь род!

– Для общего блага, – прошептал я.

Подобные картины повторялись. Мало кто сохранил свой рассудок в целости. Женщина душит мужа, а тот в свою очередь пытается её поцеловать, признаваясь в любви. Подростки разожгли костёр из мебели и прыгают в него, сгорая и смеясь, пока их кожа лопалась, а кости чернели. Бабулька вместо котят топит младенцев. Одна сцена страшнее другой! И всех их мы упокаивали, не оставляя следов или свидетелей. Кто-то, как Серёга, например, плакал, но делал. Миша был темнее тучи, поглядывая на меня, но тоже делал. Все знали, куда и зачем идут… Поздно пить боржоми.

Единственное, что разогнало наши тяжкие думы, были подвалы поместья, где содержались горожане, истязаемые этим семейством. Каждый член рода имел свою тюрьму здесь и пленников. Некоторых милосерднее было убить, что мы и сделали.

Старший сын любил животных, так что своих заключенных он превращал в полулюдей, приращивая к телам красивых девушек лапы, хвосты и гениталии от разных видов, а потом их использовал. Как, надеюсь, объяснять не надо?