И тут меня осенило. Изольда и ее компания не могут со мной справиться, потому что я работаю точно таким же методом, как и они, – залезаю в суть предмета или человека и возвращаю то, что принадлежит ему по праву. Однако при полном проникновении в их мир я каждый раз умираю. Впадаю в анабиоз. И на этот раз процесс моего возвращения был весьма болезненным. Я приходила в себя долго и мучительно, будто пациент после сложной операции, пока Алиса, взглянув на меня, не вскрикнула: «Слава богу! С возвращением, дорогая!»

Из-за меня ей пришлось покинуть выставку, хотя она была на ней главным героем. Ее фотографии пользовались большой популярностью, особенно готическая серия. Толпы телевизионщиков жаждали взять у нее интервью. Для того чтобы пробраться сквозь толпу незамеченными, они с Никой надели такие же, как у всех, черные плащи, подхватили меня под руки и повели к лифту.

«Ника, милочка, ты покидаешь нас?» – в тот момент, когда мы заходили в лифт, окликнул кто-то моего нового знакомого.

Ника зашептал Алисе на ухо:

«Быстро вези ее домой, а я их отвлеку. Уходите через крыши…»

Ника отвернулся от нас и с неестественно громким восторженным визгом бросился в объятия каких-то фриков.

Глядя сквозь стеклянные стены лифта вниз, на стоянку, Алиса матерно выругалась.

«Смотри, – сказала она мне. – Упыри уже тут как тут, поджидают тебя. Похоже, на тебя открыта настоящая охота. Что ты натворила?»

«Сбежала из-под венца».

«О, этого они не любят. Эйдосам надо, чтобы все шло по плану. Так легче нами управлять. Но сейчас в этом наше преимущество. Пока до них дойдет, что ты не собираешься спуститься прямо к ним в лапы, мы уже будем далеко».

Алиса нажала кнопку последнего этажа, и лифт взмыл ввысь. По черной лестнице мы поднялись в Яйцо – так все называли крышу, которая по задумке архитектора была покрыта овальным стеклянным куполом. Оказалось, что сбоку есть небольшой балкончик, с которого мы перебрались на открытую вертолетную площадку такого же здания-близнеца, только без стеклянной макушки. Затем Алиса провела меня через навесной коридор между вторым и третьим бизнес-центрами и в результате мы оказались на небольшой безлюдной улице рядом с Военно-медицинской академией. Перед выходом Алиса дала мне свои старые кроссовки. В своем белесом сари, с развевающимися волосами и кроссовками «Найк», я была похожа на пациентку психушки. Алиса в черной мантии до пят была не лучше. Редкие прохожие с недоумением оглядывались нам вслед. Кроссовки были маловаты, и я до крови натерла ногу. Мы присели передохнуть на скамейку в безлюдном дворе-колодце. Прежде чем войти туда, Алиса долго принюхивалась и прислушивалась, затем позволила себе, наконец, расслабиться. Уже стемнело, но фонарей тут не было, и мы на ощупь уселись на мокрую скамейку в кромешной темноте. Через секунду в темноте вспыхнула ее зажигалка.

«Что ты знаешь о них?» – услышала я ее низкий голос рядом с собой.

«Немногое на самом деле».

«Но при этом ты умеешь убивать их».

«Не совсем так. Я их очищаю. Возвращаю захватчиков обратно в мир вещей. Но сама я не умею толком управлять этим процессом. Все началось с того, что мой друг подсадил меня на их энергетику. Он использовал меня, чтобы втереться к ним в доверие. Там что-то типа клуба, ордена миллиардеров, которые правят миром. Но сейчас в мире происходят некие изменения, которые грозят им катастрофой. Поэтому они и вцепились в меня, как в последнюю надежду. Хотят заполучить к себе».

«А почему ты не хочешь к ним? Будешь жить в роскоши до конца своих лет, еще и внукам достанется».

«Ты же понимаешь, что это буду уже не я… Какая тогда разница – в бедности или богатстве, если тебя усыпили какие-то существа и теперь пляшут на костях. А что ты знаешь про эйдосов?»

«Существа другого мира, которых создал человек своими же руками. Я потом тебе расскажу свою версию. А сейчас мы выйдем из двора и быстро сядем в ту серую машину слева. Видишь ее? – Из двора хорошо был виден припаркованный на бордюре на улице малютка «Матиз». – Если тебя будут звать – ни в коем случае не оглядывайся, не отзывайся и тем более не останавливайся. Ты поняла?»

Мы втиснулись в малютку, заваленную коробками с сувенирами. В них лежали стеклянные шарики с видами Питера, магниты, значки и футболки.

«Как мне объяснил один посвященный человек, эйдосами называются люди, в теле которых живет душа вещей, – уже в машине продолжила Алиса. – Я не очень сильна в философии, но кажется, это термин Платона, который уверял, что предметы находятся на грани двух миров – вещей и идей. Видишь ли, наши предки не зря считали, что все вокруг имеет душу. Мифология и поэзия древних зиждутся на всеобщем одушевлении. Да, собственно говоря, и сегодня многие люди (художники, например) видят суть окружающих их предметов по-другому, нежели простые смертные. Моя дочка однажды принесла камень с улицы – огромный, грязный и уродливый. Я ей говорю – что ты делаешь, выбрось скорее эту гадость. А она отвечает: «Мамочка, это же пантера. Смотри, какая красивая». Я крутила камень и так и этак – ну кирпич кирпичом, ничего особенного. Потом помыла его и положила на подоконник на газету, чтобы высох. Зазвонил телефон, и я повернула голову, чтобы посмотреть, где трубка. И вижу краем глаза – на окне сидит настоящая пантера и вылизывает переднюю лапу. Я вскрикнула и подбежала к окну – ничего нет, опять обычный камень лежит. А дочь вошла в комнату и говорит: «Мама, не мешай ей умываться. Она тебя еще боится, но скоро привыкнет».

«У тебя есть дочь?» – удивилась я.

Алиса помолчала немного, словно раздумывая, следует ли делиться со мной сокровенным, а потом тихо сказала:

«Она умерла два года назад. Эйдосы убили ее, потому что она мешала им питаться людьми. Малышка с рождения умела их различать. У моей девочки был особый, врожденный дар. Вы с ней чем-то похожи, я это сразу заметила, когда впервые увидела тебя в галерее. «Глядящие насквозь» выделяются из толпы.

«Я не всегда вижу эйдосов. Это случается приступами. Их много?»

«Очень. И их количество растет день за днем в геометрической прогрессии. Ты встречаешь эйдосов каждый день в нашем хрустальном домике-гробике, деловом центре. Там толпами бродят ожившие вещи, нелюди в человеческом теле. Ты же видела процесс инициации своими глазами, когда была на выставке. Ума не приложу, как ты смогла проникнуть внутрь! Я была уверена, что в святая святых они допускают только особых клиентов».

«Так и есть. Меня провел Марат. Он хотел, чтобы я посмотрела, как они изжарят Филонова, моего друга. Он уже дымился, когда я вмешалась. Мне пришлось пожертвовать многим, чтобы спасти парня. Мне тяжело об этом говорить».

«А я никогда не была на выставке. Туда попадают лишь те, кого эйдосы давно присмотрели под себя, выкормили и вырастили, как кроликов на убой. Есть клиенты, которые добровольно пускают в себя эйдосов, но большую часть потенциальных жертв им все же приходится стимулировать. И для того, чтобы ускорить процесс обмена, мутанты регулярно устраивают ярмарку. На ней они выставляют приманку – великолепные, страшно дорогие вещи, которые могут быть пределом мечтаний любого человека. Эйдосы тщательно отслеживают пристрастия клиента и специально подбирают экспонаты, которые могут ему вскружить голову. Каждый член клуба Golden Lion на ярмарку должен привести с собой по одному «живому» и сделать так, чтобы тот влюбился в один из предметов и купил его. Так это выглядит со стороны, и так, возможно, это увидела ты. Но на самом деле не люди выбирают предметы, а предметы присматривают себе среди этих баранов подходящую оболочку. После того как деньги заплачены, а сделка совершена, эйдосы перебираются из бриллиантовых часов или белоснежных яхт в живое тело. И надо сказать, они терпеть не могут, когда кто-то или что-то им мешает совершать акт переселения».