«Ты хочешь сказать, что они обмотали уже всю Землю?»

«Грустно конечно, но наш шарик далеко не первый во Вселенной, что они изуродовали. Накинь, принцесса, мой плащ, а то охрана тебя не пропустит в здание».

Все еще слегка покачиваясь после пережитой боли, я под пристальным взглядом охранника прошла сквозь стеклянные двери и попала в лифт. Лифт, как и само строение бизнес-страшилища, был высоким и прозрачным, будто рыбий пузырь, поставленный вертикально. Уже поднимаясь ввысь, я увидела, что в вестибюль вбежал Марат. Он посмотрел наверх и, разумеется, увидел меня в стеклянном кубе. Его бледное лицо было похоже на маску, после незавершенного очищения часть так и осталась перекошенной. Немигающим взглядом он смотрел мне в глаза и одновременно говорил с кем-то по телефону. Лифт еле-еле полз, и лишь на пятом этаже я потеряла, наконец, Марата из виду. И тут моя удавка снова начала действовать. Надо сказать, что эйдосы немного туповаты, так как интеллект – это все-таки прерогатива человека, а не вещи. Поэтому эти тугодумы не сразу поняли, что я вовсе не собираюсь заходить к себе в офис. До них это дошло, только когда я проехала свой этаж. Моя удавка заработала с новой силой. Словно птица, залетевшая в городскую квартиру, я билась о прозрачные стенки лифта все оставшиеся 12 этажей. Я задыхалась и выгибалась, как змея, пытаясь расстегнуть ненавистное ожерелье. Мои красные накладные ногти сломались и теперь алели кровавыми каплями на полу. Там же валялись и войлочные тапочки, свалившиеся с ног. На последнем этаже двери медленно открылись, и я босая вывалилась из лифта прямо в гущу черной толпы. И вдруг я их увидела. Конечно, мы с Маратом быстро научились их вычислять по разным косвенным признакам, но никогда они не стояли так близко «без одежды», без тела своей жертвы. Не знаю, почему в тот момент мое зрение стало другим. Возможно благодаря проклятому ожерелью, убивающему во мне мою суть. Чем больше я теряла себя, тем отчетливее видела эйдосов. И надо сказать, они были везде. Тысячи, может, сотни тысяч нелюдей окружили меня плотным кольцом, не давая ступить ни шагу. Длинноволосые существа в черных кринолинах громко разговаривали друг с другом и, бурно жестикулируя, размахивали вокруг себя неимоверно длинными, похожими на веер кистями. Обведенные черным карандашом глаза смотрели сквозь меня, а черные от помады пасти разевались мне навстречу. И среди них не было ни одного человека. Совсем молоденькие эйдосы хихикали рядом. Когда только они успели заползти внутрь детей? Они даже говорили на каком-то своем языке и не понимали моего. «Who the fuck is Alice?» – смеялись они надо мной. Перед глазами поплыло. Уродливые рожи, словно сбежавшие с картин Босха, заглядывали мне в лицо, отвратительно скалясь и брызгая слюной. Все вокруг затянуло черным вонючим дымом. Казалось, организаторы вечеринки решили отравить всех посетителей ядовитым газом. Однако эйдосы резвились в этом дыму, как дельфины в синем море. Взмахивая над собой руками, под однообразные ритмы барабанов и какой-то музыкальной какофонии демоны прыгали вокруг меня. Дым вокруг становился все более едким, как будто где-то горели пластиковые окна. Отчаявшись найти Алису, я попыталась втиснуться обратно в лифт. Ошейник впился так, что у меня не было выхода, кроме как спуститься в свой кабинет и ждать там приглашения на казнь. Но гости стали прибывать и прибывать, сметая единым черным фронтом все на своем пути. Я поняла, что мне в одиночку не прорвать этот кордон. Нечто холодное и желеобразное заполнило меня почти до предела, и я стала медленно оседать по стене с фотографиями на пол. Мир сузился до крошечной черной точки на ближайшей стене.

«Что случилось, девочка? Передоз?»

Я с трудом открыла глаза – рядом был не эйдос, точнее не совсем он. Внешне похож, но все еще живой. Надо мной навис высокий трансвестит в черном плаще.

«Помоги мне», – с трудом прошептала я в ответ.

Увидев мое белое лицо, он сразу отбросил все жеманство и заорал на весь зал сочным мужским басом: «Алиса, иди сюда. У нас проблемы. Быстрее, мать твою!»

Как рассказывала потом Алиса, она в это время давала интервью молодежному телеканалу, но, увидев меня и проследив взглядом, как я пыталась снять с шеи колье, мигом все поняла. Вместе с трансиком они оттащили меня в сторону и положили на диван. Я слышала их далекие голоса, но была полностью парализована. Мне казалось, что я лежу в огромной пещере, а чей-то разговор доносится до меня далеким эхом. Они спорили, и кто-то один все время верещал на повышенных визгливых тонах. Потом я отчетливо увидела их сверху – очевидно, моя душа в это время решила прогуляться отдельно. Худая и длинная девушка в черной футболке с треугольным вырезом на спине и в длинных, по локоть, кожаных перчатках, а рядом с ней длинноволосый хиппи неопределенного пола. Они ссорились из-за меня.

«Не ори, идиот, – наконец, успокоила Алиса своего приятеля. Помоги мне снять с нее ошейник. Смотри, строгач навесили. Сильно она им насолила, судя по всему».

Трансвестит, словно актер на сцене, ненадолго забывший слова, вмиг снова стал женственным и сладким, как сироп. Поковырявшись немного с замком ожерелья, он откинулся на спинку дивана и закурил трубку. Едкий запах чернослива щипал мне глаза.

«Не могу, – капризно поджал он губы, – замок заклинило, и я сломаю ногти. А один нарощенный ноготь стоит пять твоих фотографий. Так что давай-ка сама».

Черносливовый дурман быстро распространялся вокруг меня и вскоре попал мне в легкие. Я оказалась в лесу. Я знала, что бывала в этом лесу уже не раз. Проводниками туда служили разные предметы или запахи. Это был сон, в котором я могла реально мыслить и соотносить все события в их логической последовательности. Меня будто преследовало продолжение одного и того же сна, его вторая или даже третья серия. Сон-сиквел. Я понимала, что где-то недалеко было место, где погиб Корецкий и где лесные братья когда-то напали на меня. Снова на дворе была гадкая мартовская погода, когда снег еще не растаял до конца и ноги проваливаются по колено в мокрые и вязкие сугробы. Я шла и шла вперед, утопая в снегу, хватаясь за ветки растущих вдоль тропинки тонких берез. На мне было черное платье с кринолином, но ожерелье таинственным образом исчезло. Ничто больше не сжимало мне грудь, и страха тоже больше не было. Я смирилась с тем, что должно произойти. Лес, как и я, тоже затих в предчувствии перемен. Вокруг больше не было ни запахов, ни звуков. Ветер не теребил кроны деревьев, как бывало раньше. Природа замерла унылым стоп-кадром. И тут дорогу мне перегородило удивительное животное – оно было похоже на очень крупную мохнатую желтую кошку. Его шерсть сияла и блестела так, словно была сделана из чистого золота. Огромная золотая котяра с глазами цвета неба светилась ярче солнца. От пронзительно яркого луча, исходящего от нее, у меня заболели глаза, и я прикрыла их рукой. Животное приблизилось ко мне вплотную, встало на задние лапы, а передние положило мне на плечи. Зверь был теплым и совсем не имел запаха. Держа лапы на моих плечах, он, как кошка, нетерпеливо сжимал и разжимал когти. Он ждал, пока я посмотрю в его глаза. На секунду ледяной холод резанул роговицу глаза, и женский голос закричал: «Закрой глаза! Не смотри!» Я ощутила, как невероятная сила выдернула меня из объятий солнечного зверя и понесла за собой. Несмотря на смертельный ужас, сковавший мое тело, я приоткрыла глаза. Вместо нежной кошечки за мной летел монстр с огромными зубами и когтями. У твари было лысое, как у крысы, тело и такой же хвост. Уродина скакала за мной, норовя на ходу отцапать ногу. Потом она на секунду остановилась, чтобы обнюхать кровавый след, и этой секунды хватило, чтобы Алиса сорвала с меня ожерелье и вернула обратно в мир людей.