Они тоже были из Лейнстера – чужаки из племени Фортуата, облюбовавшего низину Арнкелл. Отец и сын – Руэ Мор из рода Уа Фейле и Дунлан с обрезанными ушами, когда-то он был рабом Торвальда Ворона, вождя дув-галлов Вейсафьорда. Им, как и Брану, досталось от Маэл Морды, восставшего против доброго седого старика-короля мак Кеннетига. Они шли через каменистое сердце Куалу, чтобы присоединиться к войску верховного короля.

И не с пустыми руками. Хотя у них не было при себе оружия, кроме меча, топора и копья, они вели за собой троих пони, груженых копченой олениной, тюками ячменя, зимними овощами и ранней капустой, которую они стащили из-под носа дублинского короля.

– Говорю тебе, это был вонючий дув-галл, – сказал Руэ Мор, когда Бран в очередной раз остановился – осмотреть повисшие на низком суку пряди волос. – Готов поспорить, какой-то темноволосый выродок датской шлюхи из тех, что по лесам таких, как мы, выискивают! – Руэ Мор оперся на копье. Человек он был дородный, со следами оспин на обветренном лице. Он носил тунику из лоскутной ткани. – Христос милосердный! Хватит бегать за призраками! Давай разведем огонь и поужинаем, пока совсем не стемнело.

– Да, – согласился Дунлайнг.

Но Бран только невнятно рыкнул в ответ. Он был крепко сложен, лыс и щеголял роскошной седой бородой – точь-в-точь обугленный дуб, выращенный и скрученный в дугу рукой Господа; тело прикрывал выцветший зеленый плащ, который он обернул вокруг туловища на манер туники и закрепил широким плетеным поясом, на ногах плотно сидели штаны из мягкой оленьей кожи.

– Не дув-галл это, – ответил он. – И не гаэл.

Он поднес пряди к лицу и обнюхал. Даже среди И Гаррхонов, славившихся тем, что могут ящерицу среди камней поймать, Бран считался необычайно умелым следопытом.

– Никогда не видел человека с таким волосом. Больше похоже на волчью шерсть. И я чую что-то еще… кожу и пот. Да, тварь, которую я видел, ходит на двух ногах, но это не человек. Взгляд у него что у самого дьявола! – он выпрямился и указал пальцем вверх, на просвет в древесном пологе, появившийся, когда упал один из дубов. – Узнаете?

Заговорил Дунлайнг. На корноухом сыне Руэ Мора была оборванная, но пышная одежда северного лорда – без сомнения, он снял ее с того же трупа, у которого позаимствовал и длинный меч, теперь висевшей у него на поясе.

– Да, это Каррай Ду. Это значит лишь то, что мы все еще слишком близко к сраному Дублину!

– Эта тварь туда пошла, – сказал Бран. – Ни один добрый христианин туда не полезет – вам бы подумать, что это за дьявольщина такая.

– Не буду я ни о чем таком думать, – ответил Дунлайнг.

Руэ Мор подошел к Брану и встал рядом. Он тоже присел и осмотрел землю; отбросил в сторону охапку опавших листьев и поскреб ногтем жирную черную глину, все еще сырую после позавчерашней бури.

– Может, ты и прав, братец Бран. Да, может, и прав. Посмотри-ка. Чуешь? – он принюхался к чернозему и, зачерпнув его рукой, дал понюхать Брану. Тот потянул носом и потряс головой. – Не чуешь? А, по-моему, воняет конским дерьмом.

Руэ подмигнул сыну. Они терпели, сколько могли, а потом все же не выдержали и хрипло расхохотались.

– Вы оба недоумки! Я знаю, что видел!

– Ты видел одного из дублинских норманнов в плаще из волчьей шкуры, глухой ты ублюдок! Господь всемогущий! Ты что, считаешь, это был фаолай? Один из этих сраных варваров из Осрайге, которых сам Святой Патрик проклял семь лет ходить полуволками? Начнешь так думать, так и мы подумаем, что ты башкой повредился! – Руэ Мор прошел мимо Брана, толкнув его плечом, и презрительно фыркнул себе под нос. – Скоро стемнеет, парень. Сегодня остановимся вон на той поляне. Достань еду. Я присмотрю за пони.

– А этот? – Дунлан кивнул на Брана. Руэ Мор в ответ лишь пожал плечами.

Отец и сын вместе принялись за работу: сняли тюки, стреножили и покормили пони, развели костер, и на углях забулькал железный котелок с олениной и капустой. Завернувшись в плащ и достав из ножен меч, Дунлан принялся точить лезвие камнем и полировать его маслом.

Но Бран не шелохнулся. Он остался стоять, с подозрительным прищуром всматриваясь в вершины Каррай Ду. Пони вели себя беспокойно. Трава и прошлогодние листья хрустели под их копытами; легкий ветерок шелестел в ветвях над головой. Вдали раздавался насмешливый крик воронов. На смену огненно-красному вечеру пришла отливающая серебром ночь.

Руэ Мор озабоченно нахмурился, беспокоясь за старшего товарища. Он поднялся. От миски с рагу в холодный вечерний воздух поднимался пар.

– Просто пошутили чутка, Бран, – тихо сказал Руэ Мор. – Не бери близко к сердцу. Мы с парнишкой устали, только и всего. Нам бы всем отдохнуть немного. Этот твой дув-галл…

– Говоришь, я слепой, Руэ Мор? Сумасшедший, да? – покосился на стоявшего вдалеке товарища Бран. – Прислушайся. Что ты слышишь?

– Ничего, – ответил, помедлив, Руэ Мор.

– В том-то и дело. Кто бы там ни был, думаю, он сделал круг и зашел к нам со спины.

– Чушь!

– Неужели? – Бран хлопнул узловатой рукой по плечу Руэ Мора. – Может, ты и прав. Может, нет там ничего. Просто какой-то обосранный дан, который разозлился, что твой парнишка стащил его капусту. Но если вдруг это какое-то дьявольское отродье из адовых глубин, которое на нас дублинская ведьма напустила, то твой костер и ужин выведут ублюдков прямиком к нам.

Руэ Мор, который был больше поэтом, чем воином – хотя и то, и другое получалось у него неважно, – стал белым, как мел.

– Христос наш Спаситель! – он повернулся к сыну, точившему у огня меч. – Гаси его, парень! Гаси костер!

– Вот уж ни хрена подобного, – откликнулся Дунлайнг. И хмуро взглянул на отца. – Что на тебя нашло, па?

– Я сказал, гаси чертов костер! – прошипел Руэ Мор.

– Погоди, – остановил его Бран. Оглянувшись через плечо, он пристально всмотрелся в густой подлесок и почувствовал, как встают дыбом волосы в серебряной бороде. Его рука легла на окованную железом рукоять висящего в ножнах на поясе скеггокса. – Мы опоздали, парни.

Руэ Мор посмотрел в ту же сторону. Среди зарослей орешника и плюща, жимолости и папоротника светились чьи-то глаза…

Прятавшаяся далеко за кругом неровного света костра Этайн наблюдала за ирландцами и гадала, что ее выдало. Откуда этот хитрый старик с серебряной бородой узнал, что в темноте кто-то притаился? Троица разбила лагерь недалеко от лесной тропы – по одной из таких позабытых охотничьих троп вел ее большую часть дня волкодав Мэйв Конан, уверенный, что она идет следом. И она шла – так быстро, как позволяли ноги. Дорога вилась по коронованным древними камнями холмам и укрытым листвой низинам, на которые нога человека не ступала еще с тех пор, как здесь жили круитни. Из пса вышел замечательный проводник: он был умнее, чем большинство известных Этайн людей, и, если не считать грозного рыка, всю дорогу молчал. Конан провел ее через горы Куалу к подножию Каррай Ду в два раза быстрее. И до сих пор им не встретилось ни души.