Эрен покраснел и прикрыл лицо ладонью, чтобы не заметил Морган, хотя как тут заметишь, в такой темноте? Ему казалось, он вторгается в область чего-то очень личного, но удержаться не мог. Он и не знал, что отец с матерью так страстно любили друг друга, хотя почему бы и нет, наверное, так все и было.

Он стал читать другое письмо.

Это письмо показалось ему странным. Сделает что? Что она такое совершила, чем нельзя гордиться? Он пробежал взглядом остаток письма, но больше ничего особенно интересного не обнаружил. Тогда он взялся за следующее.

Сердце Эрена застучало, хотя он не вполне понимал почему. Странное письмо, неизъяснимо взволнованное по тону. И о чем говорит его мать? Он прочитал остальное и дошел до конца страницы. Как всегда, внизу стояла подпись, но дальше шел постскриптум.

Эрен увидел в углу письма стрелочку и перевернул листок. С обратной стороны, сверху скрепкой было прикреплено фото.

Письмо выпало из рук потрясенного Эрена, и он отшатнулся, ударился спиной о штабель коробок, верхняя упала, а за ней и все остальные посыпались лавиной.

Морган оторвался от писем, которые были у него, и посмотрел на Эрена.

– В чем дело? – спросил он.

Но Эрен не слушал, он пытался осмыслить увиденное на фотографии. И постепенно все становилось на свои места. Все становилось ясно, впервые за долгое время. Впервые в жизни.

Такое же чувство охватило его и в тот день, в тот ужасный день, когда он обнаружил висящего мистера Джеффериса, – чувство, будто он что-то упустил, какую-то очень важную деталь. Он-то думал, что виноват уборщик. Он действительно так думал, не сомневался в том, что это уборщик. Но оказалось не так, совсем не так. Несколько месяцев он потратил на выслеживание не того человека.

Морган поднял письмо с фотографией и посветил на него фонариком. Он разинул рот, всегдашнее самодовольство слиняло с лица.

– Ух ты!.. – растерянно проговорил он. – Черт возьми, что это значит?

Он повернул фотографию к Эрену, и Эрен снова посмотрел на нее. Снимок сделан в парке, на берегу озера. Его мать улыбалась, такой счастливой ее Эрен никогда не видел. А рядышком стоял, обнимая ее за талию, тоже улыбающийся, мистер Джефферис.

Все так просто. Вот что, оказывается, он упустил. Иногда ты не замечаешь самых простых вещей. Он шагал домой и вдруг вспомнил, что забыл в классе тетрадку. Поэтому вернулся в школу, зашел в кабинет математики и увидел висящего под потолком мистера Джеффериса. Мисс Рейн отвела его в учительскую, где он сидел и долго плакал. А потом вошел отец. Отец сказал, что поджидал его в машине возле школы. Но отец ведь вовсе не должен был забирать его из школы. Эрен ходил домой пешком.

Трехзначное число «три-девять-один». Сундук его матери, в котором она спрятала свидетельства любви к мистеру Джефферису. Число на доске – ключ, который оставил мистер Джефферис. Эти цифры были его завещанием, последней волей – просьбой добиться справедливости.

Слезы покатились по щекам Эрена.

Морган смотрел на него, ничего не понимая.

– Эрен, что все это значит? – умоляющим голосом спросил он.

Эрен открыл рот, но из него вырвался грубый крик страдания. Все, оказывается, так просто. И так бесспорно.

– Я думаю, Мартин не убивал мистера Джеффериса, – всхлипывая, промычал он. – Это сделал мой отец.

– И все равно я ничего не понимаю, – сказал Морган.

Они все еще сидели на чердаке и молчали, пока Морган не нарушил тишину.

– Мой отец, – повторил Эрен совершенно бесстрастным голосом, словно отвечая на уроке в классе. – Мой отец убил мистера Джеффериса, понял?

– С чего ты взял?

– В тот день он был там. А не должен был. Вот что я упустил из виду. Новый уборщик тут ни при чем. Тут кто-то другой, кто не должен был там находиться. Мой отец.

– А ты не думаешь, что может быть и совсем другое объяснение? – спросил Морган, уставившись на фотографию, словно пытался найти в ней еще какую-то тайну, которой там не было.

– Моя мать была влюблена в мистера Джеффериса, и это его сундук. Вспомни код, Морган, код на доске.

– Посмотри-ка сюда, что бы это значило? – спросил Морган и показал ему письмо с фотографией.

«До встречи 24-го».

Но Эрен не нуждался в дополнительных подсказках. Он уже догадался. Он был неглупым мальчиком. Умнее, чем думали другие. И мистер Джефферис, и его отец, и мать, и даже Морган. Они все и не догадывались. Для него же сейчас все стало ясно как белый день. Теперь он не сомневался, что учителя убил отец, и эта уверенность нестерпимо жгла душу.

– Отец рассказывал мне, как все было. Она сказала, что должна поехать на конференцию в город. Я что-то припоминаю, помню, отец был тогда злой, они даже поссорились. Это было в воскресенье, двадцать четвертого декабря.

Эрен смотрел на друга, и сквозь слезы весь мир казался ему искореженным. И Эрен подумал, что теперь, наверное, он таким останется навсегда.

– Не на конференцию она собиралась. А на встречу с ним. И погибла. Ее сбила машина, когда она шла к нему.

Эрен вытер глаза и шмыгнул носом.

Морган еще раз посмотрел на фотографию.

– Но…

Неожиданно оживившись, Эрен собрал лежащие на полу бумажки. Побросал их в сундук и выхватил из рук Моргана письмо с фотографией. В последний раз посмотрел на улыбающиеся лица Джеффериса и матери и отправил снимок туда же.