не готовь;

Пусть не меня, люби мою любовь.

Любя, живи своею жизнью, я

Умру, но пусть живёт любовь моя.

Пройдись: твои глаза, причёска, руки

Питают страсть мою, ослабив муки.

Всё ж, прежде чем изменится мой вид,

Надежда смолкнет, горе закричит,

И прежде чем презришь меня – лобзаньем

Спаси меня, не награждай терзаньем.

Не стану я (ты это ждёшь) рыдать, —

О, не грусти! – лишь тосковать и спать.

Смерть разве зло? не навредишь ты мне:

Пусть ты ушла, любила я вполне.

Коль ты мне радость не дала при жизни,

Не дашь ли горя малого на тризне?

Я вижу, пальцы девушек других,

Ползут в кудрях мальчишеских твоих,

Иль уст твоих податливых изгибы

Лобзают тех, кто вслед за мною прибыл.

Хотя себя я лучшей не хвалю,

Сильнее всех любила и люблю

Тебя – мою свободу иль оковы;

Была я первой, остальные – новы.

Так страсть моя прекрасна или нет?

С твоим бутоном мой прекрасен цвет.

Что, я не так желанна и прекрасна?

Не я, но ты прекрасна, это ясно.

Я рада, нет прекрасней существа,

Я без тебя жива, с тобой – мертва.

Тебя я буду помнить днём воочью,

Не забывая даже тёмной ночью.

Покинешь прежде жизни коль меня,

Не стану горевать я больше дня.

Не как они, чья страсть моей слабее,

Кто не влюблён, как я, хоть смерть сильнее.

И пусть твои уста летят прильнуть

К другим устам, лобзать другую грудь,

И пусть тебя влекут так нежно, всё ж

Нежней меня ты больше не найдёшь.

Долорес

(Notre-Dame des Sept Douleurs)[151]

Под веками скрыты опалы —

Глаза, что теплы лишь часок;

Конечности белые вялы,

Уста – ядовитый цветок;

Когда раствориться их слава,

Исчезнешь ли ты, словно звук,

Долорес – загадка, растрава,

Мадонна всех мук?

Для Девы семь плачей священны;

Но седмижды семьдесят раз[152]

Грехи твои – для очищенья

Веков семь не хватит. Экстаз

Полночный, наутро без хлеба,

Любовь, что желания сморит,

Душевная скорбь – так вот Небо

Тебя изнурит.

О плащ позлащенный пунцовый,

О парк, полный разных чудес,

О башня – не кости слоновой[153], —

Но с ада ведёт до небес;

О роза, в трясине таима,

О дом, где корысти сундук,

О дом, где огонь негасимый,

Мадонна всех мук!

Вот губы со смехом и страстью,

Как змеи, кусают мне грудь,

Чтоб я позабыл о несчастье,

Чтоб снова туда же куснуть.

Охвачено сердце волненьем,

И веки влажны и горят;

Насытьте меня наслажденьем,

Пусть боль встанет в ряд.

Вчера они, может, лобзали

Кого-то, и будут лобзать,

И были, и будут печали —

В забавах они благодать.

Ты жизнь и желанье презрела —

Нам вред, как от яда гадюк,

О, как ты мудра без предела,

Мадонна всех мук.

Кто дал тебе мудрость? Напевы,

Виденья, историй тепло?

Долорес, когда тебя, деву,

За горло желанье взяло?

Когда ты цветком распустилась,

Чтоб каждый сорвать его мог?

Каким молоком ты кормилась,

Всосав и порок?

Себя мы одели картинно,

Тебя же, нагую вовек,

Родили Приап с Либитиной[154]:

Богиня-этрусска и Грек.

Увы, наша страсть скоротечна:

То вялы, то пыл наш упруг,

Любовники – смертны, ты – вечна,

Мадонна всех мук!

Плод, время и страсть преходящи;

Ты – духом бессмертным жива,

Хоть смерть поцелует мертвяще,

От всех перемен ты – нова.

Ты – грязных восторгов царица,

Бездушна, бесплодна, бледна,

Но жизнь твоя вновь разгорится,

Что ядом полна.

Смогли б вы отдать мне страданья,

О губы, что вам я принёс?

Лилею сменило лобзанье

На похоть распущенных роз;

У ног твоих лилия пала,

Лоб розы сковали округ,

Долорес, ты тщетно сияла,

Мадонна всех мук.

Есть грех, что сокрыть невозможно,

Есть труд, что приносит успех.

Что милому скажешь тревожно

Среди полуночных утех?

В твоих заклинаньях ни слова

О жизнях, что пали листвой.

Немыслимой пыткой готова

Ты мучить с лихвой.

Ах, тело, что страстно и ладно,

Где сердце без боли живёт!

Уста хоть твои кровожадны,

И жалят жестоко наш рот,

Любви они крепкой добрее,

Мозг с сердцем не пьют, как паук,

Долорес, суровая фея,

Мадонна всех мук.

Лобзанья то слабы, то страстны,

От губ, и зубов, и слюны

Родится ли грех, коль несчастны

Мужи и страданий полны?

Продолжишь ли сластью греховной

Питать свою душу в игре?

Сладка кожура, безусловно,

Но горечь в ядре.

В последний ли раз ты раскрыла

Красоты и тайны грешно?

Ах, где ж мы потешимся мило,

Коль худшее совершено?

Ядро, словно кожица сладко;

Ты даришь нам радостей цуг,

Долорес – азарт и загадка,

Мадонна всех мук.

Я жаждой премен и волнений,

Желаньем несносных вещей,

Отчаяньем всех увлечений,

Восторгом, что жалит сильней,

И страсть расточает годами,

Которую не превозмочь,

Бездушьем, глухим словно пламя,

Слепым, словно ночь,

Зубами, стучащими жадно,

Где благоуханный бутон

Кусающих губ беспощадно

Кровавой слюной окроплён,

Прерывистым пульсом желанья,

И силой, и слабостью рук,

Молю, оторвись от закланья,

Мадонна всех мук.

Скривишь ты уста, презирая

Мальчишки легчайший