На твоём сердце мои отметки, потому что ты был моим с самого начала.

Микела заметила меня только сейчас. Обернувшись, она сначала вздрогнула, а затем словно случайно обронила и чистящее средство, и салфетку, которой вытирала стекла. Шоколадные глаза засияли, а сама она, двигаясь подобно грациозной пантере, скользила по паркету босыми ногами. Мики энергично приблизилась, я не успел и глазом моргнуть. На стройное бронзовое тело в коротеньких шортах, без сомнений, я раньше бы отреагировала. Но не теперь. Микела была мне безразлична, и она ровным счетом ничего не могла сделать, чтобы изменить это. Попытки соблазнения, на которые она никогда не скупилась, сейчас казались абсолютно несуразными. Но самым главным было то, что Мики меня больше нисколько не цепляла. Я не мог думать ни о ком, кроме Джоселин. Я не просто хотел сделать ее своей женщиной, я переживал о ней. О нас. Мне было страшно, что она могла вполне стать недоступной для меня. Это совсем не значило, что в таком случае я бы вышел из игры. Конечно, нет. Но ежедневные контакты Джо со многими другими парнями заставляли быть все время в некотором напряжении. Проще говоря, мне хотелось всем им заехать по челюсти. Просто так. Даже если в головах у них не было ни единой пошлой мысли касательно Джоселин. Хотя… вряд ли такое вообще могло быть возможным.

Дьявол.

Микела, наконец, выдохлась, устав понапрасну вилять задницей. Заметно расслабившись, она опустила плечи и больше не следила ни за своей походкой, ни за выражением лица. Мики вела себя как хищник, упустивший свою жертву. Подойдя к дальней стене гостиной комнаты, она схватила со стола бутылку с водой. Открутила крышку, сделала пару жадных глотков.

— Твои вещи уместились в одну коробку, — сказала бывшая отстраненным голосом; она никак не ассоциировалась с коварной искусительницей, которую изображала всего минуты две назад. — Возьми их в спальне, на антресолях. Найдешь сам?

Держу воду в ладонях, но она не задерживается,

Утекая сквозь пальцы,

Кажется, я слишком крепко вцепилась, перекрыв кислород,

Ведь ничего не чувствуешь, пока не станет больно.

Я звоню тебе только когда напьюсь,

Прости, я знаю, что ты ненавидишь это.

Вероятно, я не должна была говорить это,

Но мне надоело держать язык за зубами.

Я ответил положительно и отправился туда, куда было нужно. А, вернувшись обратно, не мог не отметить, как на острых скулах Микелы то и дело перекатывались желваки. Губы от досады выпячивались. Я этого никак не прокомментировал, но совсем ничего не сказать было бы неправильным. Я ведь приехал сюда не за вещами.

— Сделай одолжение, — холодно попросил я, — забудь номер моего телефона. Не звони, не присылай сообщения, не ищи встреч со мной. Давай просто вообще не пересекаться. Никогда больше.

Она с трудом сглотнула, отвела выбившуюся из неряшливого пучка прядь темных волос назад и взглянула на меня впервые за несколько минут. Мики сказала «да», но глаза ее говорили «нет».

— Все кончено, — уточнил я еще раз, чтобы развеять всяческие возможные иллюзии в голове бывшей.

Перед тем как покинуть квартиру Микелы, я пожелал ей удачи. И сделал это без всякого лицемерия, но, видимо, зря. Ведь, стоило мне закрыть за собой дверь, та в эту же самую секунду задрожала — что-то тяжелое разбилось о нее по ту сторону и заставило меня машинально отпрянуть назад.

Какой-нибудь итальянец на моем месте сказал бы: «Сagna pazza!»*1

__

*1 Сумасшедшая стерва! (перевод с итал.)

Джоселин

Маурицио бросил очередную монетку в музыкальный автомат и нажал на маленьком сенсорном экранчике на первую попавшуюся песню. О! Я ее знала! Несколько выпитых бутылок пива помогли расслабиться и раскрепоститься, поэтому меня совершенно не смущало, что в крохотном темном пабе танцевала лишь одна я. Вскинув руки вверх, медленно качала бедрами, хотя льющийся из колонок трек был довольно динамичным. И пускай кружилась я между столов без спешки, зато исполнителю подпевала точно в такт.

Играй, пока не взойдёт солнце

Играй, пока не онемеют руки

Играй, будто я скрипка

Играй, пока не взойдёт солнце

Играй, пока в тебе бушует

Играй, будто я скрипка

Играй, пока не взойдёт солнце

Играй, пока не онемеют руки

Играй, будто я скрипка

Играй, пока не взойдёт солнце

Играй, пока в тебе бушует

Играй, будто я скрипка.

В этом баре я раньше никогда не бывала, но Маурицио убедил меня, что здешний хозяин — тот еще добряк. Наверное, именно поэтому мой приятель, усевшись за наш столик, закурил косяк. Он, выразительно на меня посмотрев, кивнул головой на дурь, что сжимал между пальцами, и предложил мне попробовать. Но я была твердо уверена, что с меня на сегодня достаточно и отрицательно мотнула головой. Однако слегка обдолбанного Маурицио такой ответ не устроил и он, воспользовавшись случаем, поймал меня за руку, чтобы потащить обратно к нашему столу. Я плохо соображала, и все-таки мне было понятно, что мой (не очень) хороший знакомый подозвал к себе единственного на весь паб официанта и заказал еще две бутылки Будвáйзера. Я чуть не застонала от досады; мне до противного осточертело здесь околачиваться. Когда утром, перед самым началом занятий я сама позвонила Маурицио и предложила встретиться, то ожидала, что мы проведем время немного иначе. Зажжем у кого-нибудь дома, устроим вечеринку. Но никому из его дружков была не по карману тусовка сегодня. Я бы предложила угостить, но после гребаного домашнего ареста, черт подери, мне стали выдавать наличные на расходы в два раза меньше. И я их все уже потратила. Все, что накопила. Я хотела выглядеть по-особенному соблазнительно, поэтому прошлась по магазинам и выбрала облегающий короткий черный топ, грудь из которого буквально выпирала, и супер обтягивающие голубые рваные джинсы с небольшими потертостями в области коленей. Я была без ума от своего образа и редкие мужчины, сидящие в баре, кажется, тоже оценили его. Мне уже было нехорошо, и, как только я ощутила себя уязвимой, как только поняла, что смелость куда-то пропала, то тут же тряхнула головой, выбрасывая прочь из нее дурман.

— Давай!.. — настоял Маурицио, практически заставляя меня покурить травку.

Я вновь и вновь наотрез отказывалась, отталкивая его от себя, а он, в свою очередь, подсаживался еще ближе. В какой-то момент пришло понимание, что я слишком слаба, чтобы отделаться даже от довольно щуплого Мауро. А что, если кто-нибудь из этих бородатых незнакомцев вздумает ко мне пристать? Что я тогда буду делать? Похоже, звонить Мауро и отдыхать с ним, как в прежние времена, было ошибкой. Теперь я жалела, что после школьных уроков отправилась сюда, а не домой. Чего я хотела добиться? Повеселиться, как взрослая девочка, но без последствий? Два месяца назад, когда я загорелась мыслью снова привлечь внимание Алистера, я чуть было не отдала свою девственность какому-то парню, которого до этого ни разу в жизни не встречала.