Кэтрин никогда бы не назвала Маркуса мягкотелым. Он мог быть каким угодно – решительным, расчетливым, наделенным завораживающей энергией хищника, но только не мягкотелым.

– И я намереваюсь узнать, – продолжил он с каменным лицом, – причастен ли Ренфру к убийству отца.

Кэтрин вздрогнула.

– А потом ты вернешься на Пиренейский полустров.

Маркус смотрел в окно; его лицо оставалось бесстрастным.

– Конечно.

«Неужели он способен бросить меня с такой легкостью?» – удивилась Кэтрин. Но потом она вспомнила, что Маркус всегда напоминал ей несущийся по безбрежному морю корабль. Поэтому вполне естественно, что ничего, кроме мимолетного каприза, его к ней не привязывает. Хотя для нее он навсегда останется мужчиной ее мечты, пусть даже и несбыточной.

– Я хочу, чтобы ты знал, Маркус, – медленно заговорила она, – как я ценю нашу… дружбу. Неважно, что ждет нас впереди: я всегда буду на твоей стороне.

Их взгляды встретились, и Кэтрин различила в бездонной глубине его синих глаз нежность.

– Я чувствую то же самое, Кэт.

Его слова прозвучали, будто последнее «прости», и сердце Кэтрин сжалось.

– Ты еще заедешь в Андерсен-холл… прежде чем нас покинуть?

– Да. Я до сих пор не прочел отцовское завещание. Все как-то не решался. И знаешь… – он повел плечами, – мне почему-то кажется, что у меня здесь остались еще кое-какие неоконченные дела.

«Интересно, он имеет в виду наши отношения?» – пронеслось в голове Кэтрин. Что ж, неплохо было бы узнать, как Маркус расстается со своими любовницами. Он дарит им подарки? Или долгую ночь, полную любовной игры? Последняя мысль показалась ей соблазнительной, но на душе у нее было по-прежнему тяжело.

– Сознаюсь, я согласился войти в Совет попечителей только для того, чтобы замаскировать свои истинные цели, – объяснил ей Маркус. – Но теперь я приобрел некоторый опыт и начинаю понимать, какое важное дело ты делаешь. Когда в приют попадает сирота, он одинок как перст, но ты протягиваешь ему руку помощи. Помогаешь чего-то добиться в этой жизни. – Он покачал головой. – Думаю, в детстве я этого просто не понимал. Мне и в голову не приходило, как важна работа моего отца, а теперь и твоя работа.

– Память о твоем отце ведет всех нас, Маркус, – Кэтрин еле сдерживала слезы. Боже, как ей недостает этого чудесного человека! – Он проложил дорогу, а мы всего лишь приводим его планы в исполнение. – Только бы дорогой образ их не покинул! Это будет ужасно!

– Мой отец… – голос Маркуса прервался, а лицо исказилось от еле сдерживаемой боли. Он заглянул в ее глаза, полные печали и сострадания. – Мой отец был хорошим человеком.

– Самым лучшим, – Кэтрин улыбнулась и вытерла слезы.

– Я только сейчас начал сознавать это. К сожалению, уже после того, как он умер.

Она взяла его широкую мозолистую ладонь.

– Ты тоже хороший человек, Маркус. Отец очень гордился тобой.

Маркус поежился и отвел глаза.

– Не знаю, Кэт. Ни одно из моих дел не идет ни в какое сравнение с твоей работой.

– Это неправда, Маркус. Ты встал на защиту нашей страны и оберегал нас от людей, которые могли нанести вред.

– Иногда мне приходит в голову… – Маркус тяжело вздохнул и пригладил волосы. Видеть в его глазах страдание было мучительно! – Не совершил ли я во имя Бога слишком много зла?

– Незачем размышлять на такие темы, Маркус. Если тебя одолевают сомнения, подумай о том, что скоро ты положишь конец злодеяниям Ренфру и защитишь нашу любимую Англию. – Она сжала руку Маркуса. – Твоя правота неоспорима. И мало кто смог бы действовать с таким же мужеством. Ты герой, и я бы гордилась, будь у меня хотя бы половина твоих качеств.

Губы Маркуса шевельнулись, а его взгляд немного посветлел.

– Как меня только ни называли. Но – «герой», Кэт, по-моему, это слишком.

– Для меня ты самый настоящий герой.

– Вероятно, тебе стоит надеть очки, – поддразнил он девушку.

Кэтрин скорчила гримаску отчаяния:

– К сожалению, я с опозданием поняла, что мое зрение немного притупилось…

Маркус хмыкнул, и Кэтрин с радостью заметила, как повеселел его взгляд.

– Ты – одна на миллион, Кэт. – Он потянулся к ней. – Можно поцеловать тебя на прощание? В залог удачи.

Его влекущая улыбка заставила Кэтрин трепетать с ног до головы, ее губы непроизвольно раскрылись. Надо же, она так к нему привязалась. Эти немногие часы, проведенные с Маркусом Данном, были ни с чем не сравнимы!

– Ты хочешь сказать, что могущественный Маркус Данн может нуждаться в удаче? – Кэтрин подняла брови.

– Только в той, которую пожелаешь ты.

Их губы встретились, и в голове Кэтрин зазвучала чудесная мелодия. Ей казалось, что их соединила незримая нить, дрожащая от силы их взаимной страсти и зарождающейся привязанности. Впрочем, ее сердце тут же пронзила боль. У их отношений не может быть будущего.

С явным сожалением Маркус отстранился и отступил.

– Надеюсь, в мое отсутствие ты утешишься обществом Прескотта.

– Прескотта? – не понимая, переспросила Кэтрин, стараясь запечатлеть в памяти прекрасное лицо Маркуса, чтобы потом скрашивать воспоминаниями о нем грядущие одинокие ночи. Синяки исчезли, но, если приглядеться, у самого краешка глаза еще виднелась легкая желтизна. Кэтрин нравилась темная радужка его глаз, оттеняющая их сапфировый блеск. Этот блеск в сочетании с чувственными губами сводил ее с ума.

– Он изменился к лучшему, – продолжил Маркус, с преувеличенным вниманием рассматривая свои руки. – Он… хорош собой.

Кэтрин поперхнулась, до нее наконец дошел смысл того, о чем говорил Маркус.

– Что?!

– Я не очень-то обращаю внимание на такие вещи, – заявил он. – Просто слишком велик контраст с его детским обликом. У него были пухлые губы, веснушки по всему лицу и, насколько я помню, ужасная морковная шевелюра. Ну а сейчас он выглядит совсем по-другому. И кажется, он тобой увлечен… Для меня все это… немного неожиданно.

– Неожиданно то, что мной заинтересовался привлекательный мужчина?

– Нет, конечно нет. Просто он достаточно хорош собой, и даже я это заметил. И, насколько я слышал, он вечно бродит вокруг… И даже доктор Уиннер… – Маркус пожал плечами и посмотрел в сторону. – Не бери в голову. Я сам не понимаю, о чем говорю.

Неужели он ревнует? Кэтрин затрепетала. Но разве с ее стороны хорошо заставлять его ревновать?

Наклонившись, Маркус снова приник к ее губам.

– Еще один поцелуй. Я прямо-таки чувствую, как обретаю удачу.

Кэтрин стремительно обвила руками его шею и, тесно прижавшись всем своим телом, постаралась убедить молодого человека, насколько сильны и неизменны ее желания.