«Когда ты в последний раз просила кого-нибудь о помощи, Кэт?» – вспомнила девушка слова Маркуса. Взяла бы она деньги, если бы он предложил? Как это ни странно, пожалуй, да. Однако Маркус уехал. Можно было бы взять в долг и у Прескотта, но Кэтрин знала, что денег у него нет. Недавно Прескотт истратил все свои сбережения на очередную приятельницу. Других кредиторов ей не найти, а ничего ценного на продажу у нее нет. Что же делать?

Внезапно Кэтрин вспомнила о дневнике в кожаном переплете, который она обнаружила в кладовке. Возможно, он ничего и не стоит, но почему бы не попытать счастья? Но кто поможет ей выяснить, насколько он ценен?

– Спасибо, что вы согласились принять меня, мистер Гиллис, – сказала Кэтрин, усаживаясь на свободное местечко в захламленном кабинете юриста.

Все вокруг – от большого, коричневого рабочего стола и потрепанного полосатого дивана до столика и стула перед горящим камином – было завалено бумагами. Кэтрин снова припомнились слова директора Данна: «Мистер Гиллис слишком занят серьезными размышлениями, чтобы заботиться о таких пустяках, как опрятность и мода». Долгие годы мистер Гиллис трудился на благо Андерсен-холла, неужели он не сможет дать ей какие-нибудь рекомендации по поводу дневника? Или, по крайней мере, подскажет, кто способен определить его стоимость. А может быть, он даже посоветует ей, как вести себя с Уинстонами.

– Я всегда рад видеть вас, мисс Миллер, – ласково поприветствовал ее мистер Гиллис, поплотнее устраивая на своей переносице очки в золотой оправе. – Извините меня за беспорядок, но недавно мой кабинет подвергся ограблению.

– Ограблению? – Кэтрин широко раскрыла глаза.

– Да. – Он нахмурился. – К счастью, ничего ценного не похитили. Но все мои документы перевернули вверх дном.

– Мне очень жаль. Я ничего не знала. Иначе я не стала бы вас отвлекать.

– О, не берите в голову, мисс Миллер. Материалы расследования, слава богу, находились у меня дома, и они в полном порядке.

«Материалы расследования?» – Кэтрин изумленно приоткрыла рот.

– Вы, конечно же, в курсе происходящего, поскольку являлись секретарем директора Данна, однако теперь в деле возникли некоторые сложности. Вы по-прежнему хотите продолжать борьбу за титул барона Коулриджа? – спросил ее Гиллис. – И пришли посвятить меня в какие-нибудь подробности?

Кэтрин почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек.

– Что-что?

– Для кого вы добиваетесь этого титула? – он вопрошающе устремил на нее свои проницательные карие глаза.

Кэтрин облизала пересохшие губы.

– Директор Данн не счел возможным сообщить об этом, – прибавил Гиллис, – но мне очень хотелось бы знать. Не возьмете ли вы на себя труд просветить меня?

Кэтрин медленно покачала головой.

Гиллис кивнул:

– Что ж, это ваше право. Но вы ведь намерены продолжить начатое им дело?

– Мне пока трудно сказать что-либо определенное, – Кэтрин казалось, что она погружается в какой-то кошмарный сон.

– Тогда вам лучше взять у меня материалы расследования и просмотреть их в спокойной обстановке, чтобы решить, какой линии поведения нам лучше придерживаться. За этими субъектами числится список неблаговидных поступков длиной в целую милю, и если вы решите не останавливать процесс, то я не думаю, что у нас возникнут какие-либо трудности. – Обойдя стол, он взял свой коричневый саквояж и начал перебирать бумаги, которые в нем находились. – Единственная проблема – налаживание необходимых контактов. Но, если вы желаете, я вам помогу.

– Благодарю вас, мистер Гиллис. – Кэтрин смогла выдавить из себя только эту фразу.

– А, вот они.

Словно во сне Кэтрин взяла протянутые Гиллисом бумаги. На верхнем листе размашистыми черными буквами было начертано «Кавдихорны».

Кэтрин стало плохо. Если бы девушка не сидела на стуле, то она упала бы прямо на пол.

– Директор Данн занимался этим делом лично, но он захотел, чтобы бумаги хранились у меня. На тот случай… – Гиллис почесал затылок, еще больше взлохматив и без того взъерошенные волосы, – если с ним что-нибудь случится. – В его глазах появилось странное выражение. – Неужели он предполагал, что Каддихорны опустятся до того, чтобы мстить ему?

Он перевел взгляд на девушку:

– Как вы себя чувствуете, мисс Миллер? Вы так побледнели.

– Со мной все в порядке, – пробормотала она, глядя в пол и пытаясь скрыть свое потрясение.

– Мистер Гиллис! – окликнул юриста с порога розовощекий клерк. – Поверенный мистера Латтимера пришел на встречу с вами, в три часа дня, как и было назначено.

Мистер Гиллис вздрогнул.

– Да, да, конечно. – Все еще поглощенный разговором, он махнул рукой. – Простите, мисс Миллер, но у меня деловое свидание. Если вы соблаговолите обождать в приемной, я освобожусь минут через сорок. Пожалуйста, останьтесь, и мы продолжим беседу.

Глядя перед собой невидящими глазами, Кэтрин поднялась, удивляясь тому, что ноги еще не перестали ее держать, и медленно покинула кабинет. Но вместо того чтобы остаться в приемной Гиллиса, девушка двинулась к выходу.

– Мисс Миллер! – закричал ей вслед мистер Гиллис. Однако потрясение почти лишило ее рассудка.

Трость. «Трость из слоновой кости с черной отделкой и ручкой в форме орлиной головы» – так сказал Маркус. Трость принадлежала человеку, который нанял убийцу директора Данна.

Слишком много совпадений. В глубине души Кэтрин уже знала правду. Если Каддихорнам стало известно о том, что директор Данн намеревается оспорить их прошение, они, не раздумывая, решили устранить его. «Интересно, почему этим убийством не занялся их поверенный, сплошь состоящий из пороков, мистер Крюгер», – мелькнуло в голове Кэтрин. По словам Маркуса, убийцу зовут Конрад Феркс. Может быть, Крюгера уже нет в живых. Нет, небеса вряд ли были столь милосердны.

Кэтрин никогда не забудет тот ужас, с которым она и Джаред совершили отчаянный прыжок из окна второго этажа ночью, накануне того дня, когда их должны были отправить в Вифлеемскую психиатрическую лечебницу, больше известную как Бедлам. Девушка случайно услышала, что Крюгер собирается запереть их там и объявить сумасшедшими. Ведь в случае признания их невменяемыми титул перейдет к Каддихорнам. Что же до денег, то Дики Каддихорн, их опекун, давно ими уже распоряжался исключительно в своих интересах.

После их прыжка Джаред уцелел только благодаря зарослям кустарника, в которые он угодил, а вот самой Кэтрин не повезло. Она упала на каменный выступ, неловко подвернув и сломав ногу.

До сих пор перед ее глазами стоит томительно яркий свет звезд, озарявших каждый ее шаг, который давался с таким трудом. Она никогда не сможет забыть ту боль, которая пронзала ее искалеченную ногу тысячами ножей. Разве сотрется в памяти мучительный путь сквозь снежную вьюгу с маленьким братом на руках? И то, с какими усилиями они карабкались по лестнице на чердак соседского амбара, только для того, чтобы, скоротав там остаток ночи, утром бежать дальше.