Кузов зашатался. Кто-то влез в него. Пнул металлический ящик закреплённый ремнём у переднего борта. Отодвинул бидон, стоявший тут же рядом. Вдруг снизу, с земли его окликнули:

– Кузьма, а ты не знаешь – всем дают отгул за воскресенье, или только условно вольным? – голос похож на голос шофёра, который руководил выгрузкой дров.

Стоящий в кузове Кузьма ответил удивлённо:

– Отгул? Первый раз слышу. Ну-ка расскажи, Лёня… Расскажи, расскажи… – спрыгнув с кузова Кузьма отошёл от машины, так как его голос отдалился.

– Да, я вот вчера отвозил почту, в детский сад… – снова заговорил водитель Лёня. – Ну, с молоком… заодно попросили. Так мне директриса приюта говорила – новое постановление… Для особо отличившихся, теперь за трудодень, в воскресенье, могут давать отгул среди недели.

– Да иди ты? Точно?

– Не знаю… Только она сказала… Ну, я поеду. А то ещё две ходки надо…

– Езжай. Смотри, осторожно. С Дальней, говорят двое рванули… Ещё вчера. Ищем.

Хлопнула дверь кабины. Заурчал двигатель. Поехали.

Под брезентом громко чихнул Толян, но шум мотора и расстояние скрыло явный прокол конспирации.

Ехали, действительно, недолго. Место, куда их доставили, было очень интересным. Глухой, как показалось, лес. Дорога почти полностью заросшая. Неезженая. Беглецов поджидал парень. Молодой и какой-то неприятно-приблатнённый.

– Давай, чапай за мной… пехота, – издевательски сказал встречавший блатняк.

– Далеко? – спросил Толян.

– Три дня лесом… если на комбайне с сеялкой, – заржал негромко парень.

– Ладно… веди, – сурово глядя исподлобья сказал Егор.

Шли молча через заросли. Много было сухостоя. Лес неухоженный и старый. Провожатый дорогу знал хорошо. Шёл уверенно и довольно быстро. Через полчаса, ободранные и недовольные, беглецы очутились перед входом в землянку. Причём заметить его было практически невозможно. Остановившись у старой сосны, проводник лихо свистнул и исчез в каких-то кустах.

Земля рядом с Егором поднялась, открывая этот самый вход. Снизу на них смотрел взрослый, интеллигентного вида мужчина. Толян и Егор глупо оглядывались, но провожатого и след простыл.

– Заходите, – тихо пригласил мужчина из подземелья.

Землянка оказалась просторным светлым бункером. Такие Егор видел у связистов и ПВОшников, во время своей службы в ГРУ. Неширокий коридор упирался в мощную стальную дверь. Встретивший их мужчина повернул большое металлическое колесо, и дверь плавно отошла навстречу. За дверью открывался вид в огромную залу. Посредине – большой стол. По стенам тоже столы, сплошь уставленные аппаратурой. Компьютеры, за которыми сидели несколько человек. За большим столом в центре – семеро. Они внимательно смотрели на Егора с Толяном. Лысый полноватый мужик, который сидел во главе стола, пригласил их жестом, указывая на два свободных кресла:

– Садитесь, господа. Рад вашему удачному освобождению.

Прибывшие «господа» – сели. Компания подобралась странная. Старший, так окрестил его Егор, был толст, лыс и, очевидно, маленького роста, потому что всё время выпрямлял спину, пытаясь казаться выше, чем он есть на самом деле. Одет – в красивый синий костюм и голубую рубаху. Галстук – кричал своим неестественно белым цветом. Остальные были тоже как-то странно одеты. Точнее, одеты так, как ещё три года назад ходили все нормальные люди. Двое в элегантных костюмах и белой рубахе, с расстёгнутым воротом, трое в джинсах и свитерах ярких цветов. Ещё один, словно приехал с Гавайского пляжа – в лёгкой, почти прозрачной, батистовой майке. Голая нога в кожаном мокасине, торчавшая из-под стола – означала – в шортах. Неслыханно по нынешним временам.

За дверью открывался вид в огромную залу

Егор с Толяном выглядели довольно странно в своих повседневных нарядах. Толстяк, между тем, продолжил, обращаясь к присутствующим:

– Господа, позвольте ненадолго прервать наше совещание. Я, по просьбе нашего друга Саши Полковника, представлю вам новых членов общества «Возрождение». Вопросы конспирации пусть не вызывают вашего сомнения. Лучшей характеристикой этих господ должно послужить поручительство Александра Оттовича. По его словам – они одни из первых членов создаваемого им ударного отряда борцов. Егор Юсупов – бывший сослуживец Роммеля. Бывший подполковник главного разведывательного управления. Анатолий Борцов… Толстяк улыбнулся, – и фамилия, подходящая для дела, которое требует от нас умения бороться. Спортсмен, друг Егора. Вместе отбывали… на строгой. Вместе, только вчера совершили побег.

Все присутствующие внимательно вглядывались в сидящих неуверенно и как то уж очень прямо, новичков. Улыбались, подмигивали им. Вели себя вполне дружелюбно, не выказывая каких-то сомнений по поводу их представления.

Егор был удивлён. Александр вчера вкратце ввёл его в курс дела. Но такого быстрого развития событий, он никак не ожидал. Что за чепуха?

Чепуха заключалась в следующем. Роммель был знаком с бывшим работником ЖКХ Степаном Гоптой, который и рассказал ему о тайной организации. Полковник только хмуро посмотрел. Потом сказал:

– Я в теме. Работайте… – и всё.

Он как-то пообещал руководителям подпольного движения «Возрождение» создать надёжную группу из бывших офицеров ГРУ и спецназа. Но слова – одно, а на деле…

Рутина повседневных забот на должности председателя хутора «Передовой». Планы, наряды, отчёты. Бывший полковник всё больше превращался в обыкновенного председателя, с папкой под мышкой и желанием отдохнуть и выпить. Не до борьбы. Такое же настроение царило и в головах многих жителей России, новейшего периода. Но… зачем-то Саша подыгрывал в спектакле…

Вокруг всем было не до протестов. Человека загнали в такие жёсткие рамки, что думать и мечтать он мог о самом ценном… О сне, хлебе, водке. Свобода, как таковая, ассоциировалась с возможностью – не выйти на работу и самостоятельно, без пропуска или увольнительной погулять по городу. Это было шиком! Свобода передвижения из города в город – вообще считалась привилегией немногих передовиков и больших чиновников. Передовикам выписывали временное на три месяца разрешение передвижения по стране, с целью делиться опытом своей хорошей работы. Чиновники ездили даже на юга. Кавказ, Крым. Отмечали путёвками и наиболее проявивших себя условно свободных граждан. Санатории работали, выполняя план по оздоровлению трудоспособного населения страны. Но таких передовиков, чиновников высшего звена или хорошо работающих условно свободных граждан, было мало. Остальные граждане считали свободой просто факт выйти вечером в город без увольнительной. В театры, кино и на стадионы ходили исключительно в составе трудовых коллективов, по спискам. Машина перемалывания завертелась, и остановить её не под силу никому.

Роммель превратился в винтик огромной машины. И тоже мыслил категориями более приземлёнными, чем мечты о демократии и либерализации. Он мечтал выполнить план. Получить недельный отпуск и разрешение посетить санаторий закрытого типа в Сочи. Но… его поведение было окутано тайной…