Если полиция ищет серийного убийцу, то действиям такого бесноватого спри-киллера недостает осмысленности. Все решают особые мотивы и почерк, которые сплетены в одну сеть.

Прошлое толкает человека в определенном направлении, обуславливая определенный modus operandi.

Сейчас много говорят о понятии “спри-киллер”. ФБР определяет такого убийцу как “человека, совершающего два и более убийств, между которыми нет периода успокоения”.

Но за дефинициями кроются гораздо более сложные схемы.

Ни один убийца не впишется в схему полностью, но некоторые элементы головоломки проще совместить, когда хорошо представляешь себе их суть.

Массовый убийца совершает злодеяния на одном месте, тогда как спри-киллер передвигается.

В преступлениях серийного убийцы часто прочитывается сексуальный подтекст, тогда как у спри-киллера подтекст рациональный.

У него нет эмоциональных пауз, время между двумя убийствами редко превышает семь дней.

Йона рассматривал камешки на окне.

Десять крольчат.

Полиции придется иметь дело с убийцей, которым движет гнев. Именно гнев при определенных обстоятельствах взламывает лед и заставляет маньяка убивать тех, кого он считает виновными.

Он или выбирает конкретную жертву, или нацелен на особую группу и внутри нее убивает как можно больше людей.

То, что показалось полиции случайностью, на самом деле оказалось совсем не случайным.

Йона посмотрел на камешки на подоконнике, нетерпеливо описал круг по камере, до двери и снова к окну, всего восемь шагов.

Если преступник – целеустремленный убийца, если он входит в категорию спри-киллеров, есть кое-что, что не вписывается в общую картину, подумал он.

В происходящем нет логики.

Полиция, без сомнения, имеет дело с умным убийцей: он прорезал стеклянную дверь в доме министра иностранных дел, чтобы не поднимать шума, он знал, где установлены камеры, и не оставил после себя следов.

А считалка про кроликов указывает на то, что он уже определил, кому суждено умереть.

Он запланировал десять убийств – и начал с министра иностранных дел.

Почему он это делает?

Вот какого фрагмента головоломки не хватает.

Не сходится.

Ведь должен же убийца понимать, что полиция бросит на его поимку огромные силы. Должен понимать, что такое начало невероятно осложнит следование намеченному плану.

Спри-киллер начал с министра иностранных дел. А потом переключился на учителя из Шёвде.

Министр иностранных дел – и учитель.

Йона осторожно потрогал два камешка, положил палец на третий – и вдруг отгадал загадку.

– Похороны, – прошептал он, подошел к двери и загрохотал по ней кулаком.

Вот почему убийца начал с министра иностранных дел. Похороны – это ловушка. Один из тех, кто в списке преступника, – цель потруднее, чем Виллиам Фок.

Убийца знал: чтобы приманить следующую жертву, потребуются похороны государственного уровня.

– Эй! Подойдите кто-нибудь! – закричал Йона, стуча в дверь. – Эй!

Дверной глазок потемнел, и Йона отошел от двери. Квадратное окошко открылось, и через толстое стекло он увидел лицо бородатого надзирателя.

– В чем дело? – спросил надзиратель.

– Мне нужно позвонить.

– Ты в изоляторе, а это значит, что…

– Знаю, – перебил Йона, – но я не хочу быть здесь, я хочу назад, в отделение “D”, я не просил изолятора.

– Не просил, но дирекция тюрьмы считает, что тебе нужна безопасность.

– Защита? А что произошло?

– Не мое это дело, – сказал бородатый и понизил голос, – но Марко мертв… Мне жаль, я знаю, что вы дружили.

– Как он…

Йона замолчал и подумал: Марко хотел взять на себя вину за драку во дворе, чтобы Йона не лишился увольнения. В последний раз Йона видел своего финского друга, когда надзиратели избили его до бесчувствия и сковали руки наручниками.

– Это “Братство”? – спросил Йона.

– Идет расследование.

Йона сделал шаг вперед, но остановился и поднял руки, увидев испуг на лице бородатого.

– Послушайте, это очень важный звонок, – сосредоточенно сказал он.

– Дела о заключении в изолятор пересматривают каждые десять дней.

– Вы знаете, что у меня есть право позвонить адвокату…

Надзиратель захлопнул и запер окошко. Йона шагнул к двери и стукнул ладонью по глазку, как раз когда тот потемнел. Услышал звук удара с той стороны, понял, что бородатый дернулся назад и наткнулся на стену за спиной.

– Погибнут еще люди! – крикнул Йона и ударил по дверной жести. – Так нельзя! Мне надо позвонить!

Йона отступил, шагнул вперед и пнул дверь так, что загудели стены. Снова пнул, увидел, как тонкий бетонный песок сыплется на пол из места, где крепились дверные петли.

Обеими руками схватив стул за спинку, он что было сил ударил по окошку. Одна ножка сломалась о решетку и со стуком упала на стол. Йона ударил снова, бросил стул на пол и сел на койку, закрыв лицо руками.

Вечерний свет проникал через окна оранжереи и дрожащими полосами ложился на кухонный пол.

Ломтики картошки с шипением запрыгали, когда Рекс опустил фритюрную корзину в кипящее оливковое масло.

Диджей, стоя у кухонного островка, рубил на большой доске петрушку.

– Я попал в подозреваемые, – сообщил Рекс, наблюдая, как картофель-фри приобретает золотисто-коричневый цвет.

– Тогда ты лежал бы, привязанный к лавке, с мокрым полотенцем на лице, – пошутил Диджей.

– Ну правда. Зачем агенту приходить сюда, если только полиция не опознала меня на записи?

– Затем, что вы с министром были друзьями.

– Мне кажется, его убили.

– Тогда я могу обеспечить тебе алиби, – улыбнулся Диджей и высыпал петрушку в блюдо с омарами.

– Но все-таки… будет скандал.

– Не будет. Даже если запись выплывет на свет божий… Ты не знаешь, какой отклик мы получили после той телепередачи. Люди обожают извращенный юмор.

– Врун из меня никакой, – проворчал Рекс и достал картошку из масла.

– Завтра я иду на похороны, а потом мы разделаемся с этой историей, – пообещал Диджей и вымыл широкий нож.

– Да, – вздохнул Рекс и заметил, что светлая борода Диджея осыпана петрушкой.

– Я держу руку на пульсе, все спокойно. Единственное, что меня беспокоит, – это та проклятая драка, – сказал Диджей.